Месяц: Февраль 2021

На расширенном заседании профсоюза металлургов «Жактау» были представлены новые председатели цеховых комитетов. Председателями цеха металлоконструкций стал Александр Сергеевич Буров, паросилового цеха  — Зейнегуль Акимовна Кусаинова, цеха переработки сталеплавильного шлака — Руслан Булатович Рахимов, дома отдыха «Шахтер» и санатория «Жартас» — Олеся Владимировна Савельева, шлакоперерабатывающего цеха — Елена Владимировна Зайцева, цеха очистных сооружений -Наталья Михайловна Белан.

Производство

Выполнение плана на 16 февраля составляет: по агломерату — 94%, чугуну — 87%, стали — 82%, коксу -93%. Отгрузка 92% от оперативного плана.

Спецодежда

У работников комбината возникают технические трудности, связанные с системой SAP, которая не всегда справляется с поставленными задачами. От работников продолжают поступать жалобы на долгое ожидание перед кабинетом бухгалтерии на складе спецодежды.

Также имеется острая нехватка спецодежды. Несмотря на ряд писем и встреч профсоюза металлургов «Жактау» с администрацией АО «АМТ», отделом снабжения, ТОО «ТАА» ситуация по обеспечению склада всей необходимой спецодеждой исправляется очень медленно. Например, в небольшом количестве поступают утепленные костюмы, но все также нет суконных.

По поводу обучения технических инспекторов график обучения будет сообщен отдельно.

Материальная помощь

Профсоюзным комитетам цехов и производств выданы бюджеты на оказание материальной помощи работникам.

Путевки

Профсоюзом металлургов «Жактау» заключены договоры на 2021 год на приобретение путевок в отель «Жумбактас», санатории «Сосновый бор» и «Манкент», отель-санаторий «Алтын Каргалы».

С другими здравницами (Балхаш, Баянаул, Павлодар) ведутся переговоры. Распределение путевок будет осуществляться к концу марта.

Спартакиада

20 февраля на стадионе «Металлург» состоится соревнование по лыжным гонкам. Начало в 13.00 часов. Следующий вид программы, который  будет проведен вне общего зачета в спартакиаде — зимняя рыбалка.

Коллективный договор

Каждую неделю ведется работа по обсуждение разделов и внесение изменений в новый коллективный договор между Профсоюзами «Жактау», «Коргау» и администрацией АО «АМТ». Новый коллективный договор начнет функционировать с 1 января 2022 года.

Ежегодно воины-афганцы собираются вместе для того, чтобы почтить память земляков, не вернувшихся домой с войны. Как известно, через службу в Афганистане прошли более 300 солдат из нашего города, 8 из них погибли. 15 февраля – это дата, ознаменовавшая собой окончание тяжелой, изнурительной, и долгие годы засекреченной войны. Для жителей Темиртау она, как и для жителей многих других населенных пунктов, значит очень многое.

В этот день были вручены медали «30 лет вывода советских войск из Афганистана» тем, кто по различным причинам не получил их ранее.

соб. инф.

— Олег Петрович, когда вы впервые пришли на комбинат?

— Во время обучения на электромонтера в училище № 138, начиная со второго курса, мы два раза в неделю проходили практику на комбинате, так что с производством я был знаком еще до трудоустройства на постоянную работу в 18-летнем возрасте. В ЛПЦ-1, где я работаю сейчас, во время практики я выполнял легкие виды работ, но это дало мне неплохой опыт, что очень важно для каждого специалиста. И в училищах раньше обучали очень хорошо, давали много по-настоящему полезных знаний. Наверное, в высших учебных заведениях сейчас не учат так, как раньше в училищах. 

— Почему вы выбрали эту профессию?

— Я и не думал работать электриком. Когда был подростком, видел людей, которые при помощи монтажных когтей лазят по столбам, и меня эта профессия совсем не привлекала. Но когда пришло время выбирать, я подумал, что электромонтер – наиболее перспективная специальность, по сравнению с другими, которые можно было получить в училище. О своем выборе я не пожалел.

— В чем заключается ваша работа?

— В обеспечении бесперебойной работы стана, чтобы он беспрерывно прокатывал металл. На своем участке я должен ежесменно следить за оборудованием, не допускать поломок. Если обнаруживаю какие-то неполадки, то предотвращаю ситуации, связанные с простоем стана. Дело в том, что если случается какая-то поломка на электрооборудовании, стан останавливает производство прокатной продукции, а это влияет на выполнение сменой производственного плана. И чем дольше простой, тем меньше металла прокатает смена. Я считаю, что самое главное в нашей профессии – это не устранить причину поломки, а выявить ее. Для этого существуют различные приборы, инструменты. И часто на выявление причины времени приходится затрачивать намного больше, чем на устранение аварии. Когда устраняешь аварию, уже все известно. Ты знаешь, что нужно делать, и есть ремонтные бригады, которые помогают привести оборудование в нормальное состояние. С выявлением причины все намного сложнее. Еще наша работа заключается в том, чтобы взаимодействовать с другими службами цеха. Если авария или поломка все же произошла, в ее устранении участвуют не только электрики, но также механики, энергетики, гидравлики и другие службы. Такая слаженная команда.  

— Как долго вы обслуживаете стан?

— Как пришел в ЛПЦ-1 в 1975-м году дежурным электромонтером, так и обслуживаю по сей день. Наверное, я один из немногих на комбинате, которые весь свой трудовой стаж работают практически на одном месте, в одной бригаде. Более 30-ти лет я был бригадиром, но не так давно бригадирство в сменах отменили, потому что в каждой смене сейчас работает гораздо меньше людей, чем раньше.

— За те годы, что вы работаете в цехе, стан как-то менялся, модернизировался?

— Конечно. В позапрошлом году была проведена существенная реконструкция на моталках. Заменили первую моталку – всего на стане их три. Также заменили часть конвейеров на полетные, построили маслоподвалы. Капитальный ремонт был выполнен серьезный, в нем участвовали все службы цеха, включая нашу. Одна только подготовка велась несколько лет. Оборудование, пришедшее на смену старому, работает от частотных преобразователей. Это совсем другая система управления, ведь предыдущее оборудование работало от постоянного тока. И мы до сих пор учимся, осваиваем новое оборудование.   

— Вам нравится ваша работа?

— Да, хотя она у меня нелегкая. Цех горячий. Летом в нем очень жарко, зимой холодно. Бывает, когда в мороз работаю, пальцев на руках не чувствую.

— Кто-то из ваших родных еще работает на комбинате?                         

— Да у нас настоящая, официально признанная династия. Мои родители, будучи молодой супружеской парой, в 1960-х годах приехали в Темиртау из Кривого Рога, где есть аналогичный нашему комбинат. Участвовали в строительстве Казахстанской Магнитки. Время было тяжелое, родители жили в общежитиях. Но несмотря на все трудности, остались здесь. Моя жена Людмила Александровна проработала на комбинате 38 лет, сейчас она на пенсии. С женой я познакомился в нашем цехе еще до службы в армии. Меня призвали в 1976-м году, я отслужил два года и вернулся обратно в ЛПЦ-1. Жена работала машинисткой крана, и была одной из лучших в своем деле. Об этом говорит и то, что ее выбирали для перевалки, то есть смены валков на клетях. Перевалку производили практически вручную, единственные задействованные машины в этом процессе – два крана. Крановщицы должны были выполнить свою работу быстро и качественно, поэтому и выбирали лучших. Так мы с моей тогда еще будущей супругой были в одной смене, а начальником смены был довольно известный на комбинате человек – Тохтар Ибраевич Искаков, который очень долго трудился на комбинате и только недавно вышел на пенсию. На комбинате сейчас работают наши уже взрослые сыновья. Оба они технологи: младший Сергей Олегович – в ЛПЦ-1, старший Олег Олегович – в ЦГЦА. Электромонтером в ЛПЦ-1 работает и мой младший брат. У меня хорошая семья, и она для меня – все.  

— Как вы предпочитаете проводить свободное время?

— Рыбалку я люблю, но времени на нее мне остается маловато. У нас есть дача, где мы работаем с весны до поздней осени. Моя жена очень хорошо готовит, с лета консервирует овощи и фрукты, делает соленья-варенья, компоты. Дача приносит ощутимую пользу, кроме того, рядом есть речка, где можно порыбачить, и места красивые. Так что на досуг не жалуюсь.  

Кира Щербакова

Борис Ляшенко, председатель профкома доменного цеха:

— Когда меня призвали в армию в 1984-м году, у меня уже были жена и ребенок восьми месяцев. Так получилось: сначала не брали, а потом, когда женился, забрали. Непросто было еще и потому, что мои родители в это время находились в служебной командировке за границей, и я помогал сестре. Но деваться некуда – поехал отдавать долг Родине. 11 ноября, в час ночи нас посадили на поезд на Карагандинском вокзале и везли четверо суток. В пути питались кашей и тушенкой, банки разогревали на батареях вагона.

Служил я на Мангышлаке, где очень теплый климат и высокая влажность воздуха. Зимой температура редко опускалась до минус десяти градусов, зато с моря дул пронизывающий ветер. Войсковая часть находилась на окраине города Шевченко, ныне — Актау. Оттуда было видно, как на рейде стоят корабли. Вид открывался красивый. 

По приезде нас поместили на карантин, который длился месяц – так положено. А в часть мы попали только перед Новым годом. Далее нас распределили в соответствии с полученным ранее образованием. Меня определили в роту материально-технического обеспечения, где я ремонтировал электрооборудование автомобилей. Ремонт был для нас как работа: в автопарк приходили утром, уходили вечером. Выполнять ремонты нам приходилось даже ночью, ведь с утра на машина должна была выехать в рейс, и неисправности устранялись в срочном порядке. Параллельно с этой работой мы изучали устав, выполняли задания командиров, делали все по команде — обычные армейские будни. Если утром на разводе меня назначали дежурным по автопарку, то кроме дежурства, нужно было успевать производить срочные ремонты. Было непросто, тем более что на втором году службы добавились дежурства по роте. Но мы старались помогать друг другу, иначе — никак. Со снабжением в части было хорошо: если нужна была какая-то деталь, мы говорили об этом кладовщику — старшему прапорщику, и ее выдавали. Машинами, которые мы ремонтировали, в нашу часть завозили продукты, военнослужащих, развозили караулы. Без них как без рук, и задача авторемонтного отделения была важной. В армии я дослужился до командира авторемонтного отделения. 

Четверг для нас был особым днем, не связанным с ремонтами, потому что по четвергам все учились. Утром изучали устав, слушали лекцию от офицера, после обеда – боевые стрельбы. Место для них располагалось в пяти километрах от нашего подразделения. Каждый получал девять патронов для боевых автоматов, по команде заряжал магазин, ложился на огневой рубеж. После команды: «К стрельбе приступить!» нужно было стрелять с расстояния 150 метров по мишеням, которые поднимались по очереди – всего их было три. Сначала стреляли одиночными, потом очередью. У нас было железное, неписанное правило: кто отстрелялся на «отлично», то есть поразил все три мишени, тот в часть возвращался на автомобиле, при том, что на стрельбы все шли строем. Но сначала нужно было собрать с огневого рубежа гильзы. А уже в части начиналась чистка оружия: за девять выстрелов в нем столько гари скапливалось, что приходилось долго «полировать» ствол тряпкой с маслом и шомполом. Оружие проверял и принимал старшина, так что чистить нужно было хорошо. Сдавали автоматы по специальной ведомости. Во всех сферах присутствовал постоянный контроль.

Тех, кто на стрельбах никуда не попадал, дополнительно обучал замкомвзвода: как правильно лежать, как прижимать приклад, как целиться и так далее. Проводились у нас и игры наподобие «Зарницы», без боевого оружия: одно отделение пряталось, другое — искало. И нужно было замаскироваться так, чтобы тебя не обнаружили.

В армии ты делаешь не то, что хочется, а то, что приказывают делать. Это распространяется буквально на все. Что полагалось носить согласно уставу, включая нательное белье, проверял на утренней проверке старшина, и если что-то было надето не по уставу, мы получали взыскание или наряд вне очереди. Всем приходилось нелегко, а особенно тем, у кого дома остались семьи. Таких в нашей роте было пять человек, у троих уже родились дети. Но по сравнению с солдатами строевых частей, где постоянная муштра, мы, специалисты, чувствовали себя более свободно. Мы были заняты важным, познавательным делом – ремонтом автомобилей, благодаря чему время летело быстрее.     

В нашей части служили ребята разной национальности. Очень много было призывников с Западной Украины, Средней Азии, Средней полосы России, Закавказья. Армия научила меня разбираться в языках: я могу сразу по акценту определить, кто какой национальности. Конфликты, конечно, случались – куда же без них в мужском обществе! Постоянно подкалывали друг друга, подтрунивали. Быстро давали клички, звучные и всем понятные. Так, меня, за то, что был автоэлектриком, прозвали Фазой. Но дедовщины у нас не было, так что служили нормально. 

Сейчас, с высоты прожитых лет я понимаю, что многие офицеры были чуть старше нас самих. Но у них за плечами было военное училище, и общаться на равных мы, конечно, не могли. Да и дисциплина не позволяла.  

Что касается питания, то кормили нас нормально. Столько красной рыбы, сколько я съел в армии,  не ел больше нигде. Ее замечательно готовили наши повара из числа солдат: их специально полгода обучали под Алма-Атой. Засоленную в бочках рыбу перед приготовлением вымачивали в нескольких водах так, что от избытка соли не оставалось следа. Потом ее обваливали в муке и поджаривали. Настоящий узбекский плов я впервые попробовал в армии. Вдоволь наелся черной икры: одному их моих сослуживцев из города на Волге мама прислала трехлитровую банку этого деликатеса, и он делился с товарищами. Нам на завтрак выдавали по 20 граммов сливочного масла, вместе с которым мы намазывали на хлеб икру. Саму банку хранили в яме в автопарке, чтобы не испортилась.    

Помню я и выезды из части, когда мы видели песчаные дюны и бродячих верблюдов из совхозов, расположенных за много километров от тех мест. При желании о моей службе в армии можно написать книгу — столько всего вспоминается. Армия приучила нас выполнять поставленные задачи, не пасовать перед трудностями. Есть такое выражение: «Чтобы служба медом не казалась». Именно так и было, когда я служил. Благодаря армии сложилось понимание, что иногда нужно хорошо поднапрячься, чтобы чего-то добиться. Поэтому считаю, наше поколение «служивших» более приспособлено к жизни, чем современные молодые люди, из которых мало кто нес воинскую службу. Хотя свое пребывание в армии мое поколение не считает воинской доблестью. Это было чем-то само собой разумеющимся. 

Андрей Ксенофонтов, профгрупорг цехкома ЦРОО КХП РМЗ:

— Службу я проходил с 1986 по 1988 год. Служил в секретной части, так что рассказать о ней не могу. В целом, в армии мне было неплохо.

В нашей части был ансамбль, в котором я играл на клавишах в свободное от службы время. Мы давали концерты в актовом зале части к большим праздникам, радовали людей музыкой. Иногда для подготовки и репетиций нас даже освобождали от занятий, а на концерты всегда приходили офицеры. Идея создать ансамбль возникла у нашего замполита, по-своему интересного человека. Он провел опрос, кто учился в музыкальной школе, кто умеет на чем-то играть? Так собрали коллектив. Я еще до призыва играл в ансамбле техникума, один из наших ребят пел в ресторане. Все имели прямое отношение к музыке, и очень хорошо, что у нас была возможность заниматься ею в армии. В общем, мне есть, что вспомнить.    

Отношения между солдатами были довольно гладкие, а вот ранее в части имели место неуставные отношения. Потом на них обратили должное внимание, приняли соответствующие меры. Если говорить по правде, неуставные отношения в армии присутствовали всегда, даже в советское время, но, конечно, не в такой страшной форме, как это стало потом.   

Сергей Погребняк, председатель цехкома ЦРОО КХП:

— Я призывался осенью 1991-го года из Темиртау. Службу проходил в городе Аягуз Семипалатинской области. Служил в радиотехнических войсках. Перед службой в рядах вооруженных сил мы проходили подготовку в качестве водителей и попали в данные войска по распределению. По прибытию в часть я стал командиром роты обеспечения, в процессе службы получил звание сержанта. Водил машину «ВАЗ-66», которая была единственной в части. На этой машине мне приходилось развозить личный состав до места несения службы, также завозить в часть питание. Я, как командир, отвечал за то, чтобы все это осуществлялось своевременно. Машина была универсальная, хоть и небольшая.

Служба в армии у меня была легкая, интересная. Я постоянно узнавал новое, неизведанное. Задача части заключалась в охране нашего «неба». Ребята следили за тем, чтобы не было нарушителей воздушной границы, сопровождали самолеты, ракеты, запускаемые в космос. Все эти цели нужно было отслеживать. Я доставлял людей до места их службы, и мне было интересно смотреть, как они работают, при помощи радаров имеют возможность «видеть» самолеты.

Запомнилось, как нас по тревоге номер один поднимали в три часа ночи. Это происходило при нарушениях воздушной границы. Иногда тревоги были ложными, иногда — нет. Бывало, самолеты, гражданские или военные, по каким-то причинам отклонялись от своих воздушных коридоров, и это тоже фиксировали как нарушение. В небе постоянно что-то происходит, и задачей военнослужащих было осуществлять постоянный контроль.           

Я не считаю, что зря провел время в армии, хотя и призывался в период так называемого распада. Сначала принял присягу Советского Союза, потом пришлось принимать присягу Республики Казахстан. Происходившие в стране перемены не сильно отражались на нашей части, но мы были первыми, кому пришлось служить во вновь образовавшемся, уже независимом государстве. Неуставные отношения у нас отсутствовали, потому что число людей было небольшим, и большинство из них находилось на позициях. У всех были свои обязанности, своя ответственность. Проявлять какое-то превосходство над другими было просто некогда.

Вениамин Марченко, председатель профкома ЛПЦ-2:

— В наше время служили все, и вопрос о том, служить или не служить, у молодежи не стоял. Мы все знали: придет время – пойдем в армию. Так нас воспитывали с детства, мы понимали, что нужно защищать Родину, и к 18-ти годам были готовы к этому.

Меня призвали в 1986-м году, в 18 лет. Многие в то время служили за границей: в Германии, Польше, Венгрии, Чехословакии. Вот и мне довелось отправиться в Польскую Народную Республику. Служил в автомобильных войсках, в батальоне материального обеспечения. Наш батальон занимался обеспечением танковой дивизии всем необходимым — как продуктами питания, вещами, так и горюче-смазочными материалами, топливом для танков, самоходных орудий и автомобилей. Рядом с нами через забор, находился танковый полк, где мы видели передовое вооружение: совсем новые танки Т-80. И сейчас этот танк считается одним из лучших по своим техническим характеристикам, что говорить про те годы. Нам было интересно смотреть на его возможности. Разница между танком Т-80 и танком Т-72, используемом ранее, как между небом и землей.  

Конечно, служба не была легкой, тем более, если нести ее добросовестно. Были и караулы, и наряды, в том числе по кухне. В армии человек поставлен в такие условия, что сразу проявляет все свои качества, как хорошие, так и плохие, и быстро становится понятно, кто есть кто. Это как лакмусовая бумажка. Неуставные отношения, которые имели место и в советской армии, очень многое портят в службе солдата. Но все же армия — это очень хорошая школа.   

Каждому служившему есть, что вспомнить, и можно долго и интересно рассказывать об армейских буднях. Но ясно одно: польза от армии большая. Дело том, что у 18-летних юношей в голове много неправильных мыслей, так что возраст призыва был выбран верно. В армии созданы все условия, чтобы эти мысли из головы убрать: дисциплина, порядок, режим, физические нагрузки, полезные человеку, приобретение определенных навыков. И действительно, юнцы за два года превращались в мужчин. Разница между теми, кто служил в армии, и теми, кто еще не служил, была очевидна. И на производстве гораздо легче работать тем, кто служил, потому что производственная дисциплина человеку уже не в тягость. Я не жалею о том, что был в армии, и не считаю, что зря потратил время. Считаю, что служба необходима каждому мужчине.  

Кира Щербакова

Весной 1978 года Владимир Григорчак начал трудовую деятельность на металлургическом комбинате. Он пришел в автоцех устраиваться на работу на четвертую автоколонну. Вспоминает, что сначала был водителем автобуса, но большую часть трудового времени все же провел за рулем легковых автомобилей.

«Для меня работа никогда не была в тягость. Особенно всегда нравилось в профессии водителя то, что постоянно можешь вести коммуникацию с людьми», — делится Владимир.

Самые дальние направления, куда был командирован Владимир, это Нижний Новгород, Челябинск, Казань и Екатеринбург. Остальные маршруты не выходили за границы нашей республики. За много лет должностная инструкция водителя практически не изменилась. Единственное, раньше приходилось ремонтировать рабочие автомобили своими усилиями, сейчас есть возможность обратиться в сервис.

» Я не думал, что стану водителем. Мечтал поступить в летное военное училище, но по медицинским причинам не получилось. Предлагали учиться в любом другом учебном заведении, но я отказался. Ушел служить в армию, по возвращению окончил курсы водителей-электромехаников и начал работать по специальности», — рассказывает Владимир.

Правда детская мечта Владимира стать летчиком никак не связана с его родителями. Мама и папа были строителями, участвовали в становлении нашего города. Сам Владимир с Нуринского района, с 1957 года вся его семья живет в городе Темиртау. В настоящее время у Владимира двое взрослых детей: дочь живет в Алматы, сын остался здесь, в Темиртау, пошел по стопам отца и трудится водителем. В свободное от работы время Владимир предпочитает выезжать в лес за грибами, так как ни охотой, ни рыбалкой он не увлекается.

Проработав больше сорока лет получить награду из рук руководства автоцеха было неожиданно, но очень приятно для Владимира. Спустя много лет для него также главными принципами в работе остаются добросовестность и высокое качество исполнения поставленных задач.

Анна Горная

На торжественное открытие центра собрались как поэты и писатели, так и гости мероприятия: представители этнокультурных центров, а также люди, хорошо известные в Темиртау и за его пределами. Не обошлось без традиционного перерезания красной ленточки, на котором в адрес литераторов было сказано немало теплых слов. О том, как центр появился в нашем городе, и для чего предназначен, рассказал его руководитель Александр Яковлев:

— Исторически в нашем городе существовало два литературных объединения. Более старое, «Магнит», было открыто в 1961-м году при редакции газеты «Строитель», а в 1985-м году при редакции газеты «Металлург-Темиртау» было основано литературное объединение «Пламя» под руководством замечательного поэта Турсуна Барлыбаева, который сейчас живет в Алматы. Но если раньше эти литературные объединения имели крышу над головой, то после закрытия газеты «Строитель» и других изменений встал большой вопрос: где поэтам собираться? Поэту и писателю не нужна мастерская: они пишут там, где придется. Хотя творчество индивидуально, само литературное движение, культура являются массовыми явлениями. Они не могут существовать в изоляции: люди должны объединяться, чтобы обмениваться плодами культуры, литературными произведениями. Возникла проблема с помещением для проведения таких встреч, но добрые люди помогли нам ее решить, за что им огромное спасибо от всех литераторов! Теперь у нас есть Центр литературного творчества, который объединяет всех жителей Темиртау, которые занимаются творчеством, связанным с художественным словом, независимо от того входят они в какое-то литературное объединение или нет. Здесь мы будем рады видеть всех.   

Теперь двери уютного кабинета, отремонтированного и обставленного стараниями представителей литературных объединений, всегда открыты.

Кира Щербакова

Владимир Глагольев, бывший работник комбината:

— Я призывался в 1980-м году из Караганды, 12 декабря. Тогда был последний спецнабор, и сначала мы попали в учебку, а уже оттуда нас разобрали кого куда. Я обучался в Ташкентском высшем танковом командном училище имени Рыбалко. 

Информация об участии наших войск в военных действиях на территории Афганистана держалась в строжайшем секрете. Когда нас призывали, сказали, что поедем на Целину. О том, куда нас отправляют на самом деле, мы узнали во время построения от одного из генералов: это было еще в Узбекистане. Нам запрещалось писать письма, ведь если бы родные увидели на конверте надпись «полевая почта», а не военная часть, то у них сразу возникли бы подозрения, что мы на войне. О том, где мы находимся, никто из наших родственников не знал, и не должен был знать. Перед отправкой в Афганистан я написал домашним, что уезжаю в командировку, и попросил мне не писать.      

Поначалу я был зенитчиком, потом служил в автороте. У нас была большая колонна: где-то 300 машин, но все старенькие, как будто и правда подготовленные для Целины. В них мы и грелись, и спали. Мы ездили по дорогам, часто попадали под обстрелы. Помню, двое наших пропали, потому что поехали не по той дороге. Там была небольшая развилка, и они свернули не туда. Я тоже по ошибке едва не свернул на эту дорогу, но вовремя сообразил, развернулся и поехал правильно. Тех парней потом нашли, офицеров вызвали на их опознание. То, что они увидели, было кошмаром…     

Мы доставляли грузы по всей стране: Гардез, Газни, Пули-Хумри, Кабул, Файзабад. Везли стройматериалы, боеприпасы, продукты. Один раз даже темиртаускую муку перевозили. Загрузились, а, когда посмотрели на этикетку, прочли: «Темиртауский мелькомбинат». Сразу почувствовал что-то родное, домашнее. Из Афганистана нас вывезли эшелоном. Домой я приехал под Новый год, 28 декабря.

Рафаил Абьянов, работник кузнечно-прессового цеха ТОО «Курылысмет»:

— Я призывался в 1981-м году из Караганды вместе с другими ребятами, а всего нас было 30 человек, и все – механики-водители. В областном военкомате нам, ничего не объясняя, выдали сухой паек на три дня. Мы стали спрашивать, куда нас отправляют, но никто не отвечал. Мы еще не принимали присягу, поэтому ощущение было странное. По приказу загрузили в автобусы продукты: тушенку, гречку. Потом пришел областной военком с документами, сделал перекличку, передал документы капитану и старшему лейтенанту, и снова никто ничего не говорил. Вскоре нас посадили в автобус и отправили на железнодорожный вокзал, где ночью погрузили в ташкентский поезд, в специально предназначенный для солдат вагон, единственный такой во всем составе. Вагон был полностью оцеплен военными, не выйти без разрешения. На улицу нас не выпускали. Во время пути мы спрашивали, куда нас везут, и где мы будем служить, на что получали ответ: «Не волнуйтесь, служить будете там, где очень тепло. Не замерзнете». Ехали трое суток, выгрузились в Ташкенте. Старлей куда-то ушел, его не было полтора часа. Потом вернулся, приказал сержанту смотреть за нами. На вокзале было много призывников и военных. После долгого ожидания нас стали распределять: кого посадили в самолет, кого снова в поезд, кого в автомобили. Так наша группа разъединилась, и встретились мы только в Термезе, где проходили курс молодого бойца. Механики-водители, и я в их числе, учились управлять тягачами. В Термезе пробыли месяц, прошли за это время физподготовку и военную подготовку. Много ездили по горам, бегали, прыгали с БМП. Как говорил Суворов: «Тяжело в учении, легко в бою». От Термеза до Афганистана всего два километра, и совсем скоро мы оказались в другой стране. Одних отправили туда самолетом, других – автомобилями. Только незадолго до посадки в самолет мы узнали, куда нам предстоит лететь. Этот самолет привозил дембелей и забирал новобранцев, вот такой осуществлялся «обмен». Я вместе с ребятами летел до Кабула, где находился пересыльный пункт. Там были все рода войск: связисты, саперы, танкисты, минометчики, минеры и другие. Все они располагались в ущелье, в палаточном городке. Всем предстояло проявить себя в боях.   

Когда я приехал в Афганистан, было ощущение, будто оказался на другой планете. Сам я из поселка, дальше Казахстана раньше никуда не ездил. А тут все такое непривычное, не наше. Условия жизни были непростые, как на войне. Климат тоже другой, летом нам приходилось изнывать от жары. Военная форма быстро выцветала и вскоре становилась белого цвета. Старших по званию мы должны были слушаться безоговорочно. Нам внушали, что приказ нужно сначала выполнить, а уже потом обсудить. А то и вообще не обсуждать, иначе ты – не солдат.  

После войны я вернулся в Темиртау. Когда встречался с одноклассниками, то не понимал их. Слишком разные были ценности и взгляды на жизнь.

— Серик Саганаев, председатель ОО «Темиртауское объединение ветеранов войны в Афганистане», работник ТОО «Окжетпес»:

— Родом я с Уральска. В 1977-м окончил школу, поступил в сельско-хозяйственный техникум, а в ноябре 1978-го меня призвали в армию. Перед армией прошел курсы ДОСААФ, совершил три прыжка с парашютом с самолета «АН-2», поэтому служить мне предстояло в воздушно-десантных войсках. Я попал в Туркестанский военный округ в Узбекистане, в город Фергана. Там стояла наша воздушно-десантная дивизия. Прослужил полгода, принимал участие в дивизионных соревнованиях. Занял третье место в десятикилометровом марш-броске с полной боевой выкладкой, за что меня наградили краткосрочным отпуском. 19 мая на День пионерии приехал домой, пробыл у родных десять дней. А в июне нашу ферганскую дивизию начали расформировывать. В нашем 345-ом полку началась усиленная подготовка, и уже тогда мы узнали, что нас перебросят либо во Вьетнам, либо в Афганистан. 7 июля 1979-го года один Ошский батальон переодели в летную форму и отправили в Афганистан. Следующими были мы. Наш полк вводили в другую страну постепенно, побатальонно, сам я попал туда с 13 на 14 октября. Мы прибыли на базу в Баграме, где находился большой аэродром. Сначала охраняли базу, а ближе к декабрю 1979-го я почувствовал, что в небе запахло жареным. К нашей базе прикомандировали спецподразделение численностью 80 человек. И у них, и у нас шли усиленные тренировки. В период с 25 по 27 декабря пешим ходом и на бронемашинах наши советские войска перешли реку Пяндж, являющуюся границей с Афганистаном. Ночью 27 декабря в Кабуле был совершен переворот. С нашего полка в нем принимала участие девятая рота. Во время штурма дворца погиб мой друг и однополчанин Амангельды Калмаганбетов, родом из Караганды. Это первый погибший из тех ребят, которых призвали из Казахстана.

После переворота наш полк № 345, Гвардейский Ордена Суворова третьей степени, принимал участие в трех боевых операциях в Панджшерском ущелье – и это только за то время, что я служил. Все воины-афганцы знают, что такое Панджшерское ущелье, и какие там были сильные бандформирования моджахедов. Помимо этого мы обеспечивали сопровождение автоколонн. Автомобилями завозили стройматериалы, продукты и многое другое для Республики Афганистан – в то время Советский Союз ей здорово помогал, строил дороги, нефтепроводы, газопроводы, и многое другое. Автоколонн было много, водители часто попадали под обстрелы, которые велись с гор, а мы, десантники, прикрывали машины сверху. Но самая страшная операция была в Панджшерском ущелье, в провинции Бамиан. Во время этой операции мы понесли большие боевые потери. Разведданные дали неверные, и в ущелье отправили всего один батальон, и получилось, что 300 наших ребят вынуждены были сражаться с 1 200 душманами. Правда, остальной наш полк вовремя подоспел на помощь. Командир полка Николай Иванович Сердюков, невзирая на приказы «сверху», поспешил нас спасти, и за это его, как ни странно, наказали. Сейчас Николай Иванович – генерал-майор в отставке, живет в Москве. Еще один яркий пример мужества – Герой Советского Союза Валерий Александрович Востротин. В начале афганской войны он был командиром девятой роты, которая штурмовала дворец, потом получил страшное ранение, долго лечился, а, когда вылечился, сам попросился обратно в Афганистан. Валерий Александрович командовал нашим полком при выводе войск – к тому времени прошло уже много лет. Сейчас генерал-полковник Востротин – председатель Союза десантников России.

В ноябре 1980-го года я демобилизовался, начал привыкать к гражданской, тихой жизни. В 1989-ом переехал в Темиртау, так как все мои сестры и зятья работали на комбинате. Я тоже устроился в КМК, сейчас тружусь в ТОО «Окжетпес». Женат, есть два сына. Старший – военный, младший выучился на фельдшера, сначала устроился в «скорую помощь», но сейчас работает в мебельном цехе – там больше зарплата.

Я часто посещаю могилу своего друга Амангельды Калмаганбетова, который похоронен в Караганде на Михайловском кладбище. Однажды вандалы украли с могилы чугунную оградку, наши ребята помогли ее восстановить. Немало могил боевых товарищей было разграблено и в Темиртау: их мы тоже восстанавливали. Каждый год воины-афганцы навещают места захоронения, приводят их в порядок, красят оградки. Мы не забываем наших ребят и стараемся, чтобы подрастающее поколение знало о тех, кто отдал свои жизни на войне в Афганистане.

Ринат Мустафин, слесарь-ремонтник энергослужбы в доменном цехе:

— Я родился, учился и вырос в Караганде. Осенью 1985-го года из Ленинского карагандинского военкомата меня призвали в армию. Сначала нас отправили в Сарань, потом в Самарканд, потом в Термез, где мы проходили подготовку. В начале февраля 1986-го мы узнали, что летим в Кабул. С Карагандинской области нас было трое. После распределения мы попали в группу Панджшер, через полгода службы меня перекинули в город Чарикар. Мы охраняли дорогу, аэродромы. Прошел еще год, и меня отправили в артиллерию. Домой я вернулся осенью 1987-го года. Помню, как приехали в Ташкент в шинелях, а там стояла жара, духота невозможная. Многие, и я в том числе, прямо на вокзале скинули шинели, думали, что когда приедем домой, там тоже будет жарко. Приехали на поезде в Караганду: 32 градуса мороза. Мы сразу вспомнили наши шинели, быстрее поймали такси и помчались к родным. Началась мирная жизнь, но кому-то повезло меньше: к сожалению, многие ребята умерли уже после возвращения из Афганистана.

Недавно я случайно нашел своего однополчанина. Мы с ним вместе учились в Караганде на механиков-водителей. Последний раз виделись на сборах, потом связь была потеряна. Когда вернулся из Афганистана, пытался его найти, но безуспешно. И вот через 35 лет мы встретились на открытии офиса ветеранов-афганцев. Как ответственный человек, я поехал встречать гостей из Караганды на въезд в Темиртау. Из машины вышли двое, мы поприветствовали друг друга. Смотрю на второго, и понимаю, что он мне знаком. Он почти не изменился за эти годы. А вот он меня не сразу узнал. Потом обнялись как родные. Сейчас мы постоянно поддерживаем связь, переписываемся в мессенджере. Теперь точно не потеряемся.                                      

Я долго работал в шахте, а в 1995-м году переехал в Темиртау, устроился на комбинат. Сначала был горновым, затем перешел в энергослужбу, где тружусь по сегодняшний день.

— Светлана Седухина, секретарь ОО «Темиртауское объединение ветеранов войны в Афганистане»:

— В этом объединении я уже больше тридцати лет. Время быстро пролетело, но когда занимаешься делом по призванию, то не устаешь. В объединение я пришла, когда мне было 18 лет. Нарисовала дома картину на афганскую тему и подумала: «А почему бы не отнести?». Тогда я еще не знала точно, есть ли в нашем городе общество воинов-афганцев. Оказалось, что по Металлургов, 10 работал офис под вывеской «Союз ветеранов Афганистана». Позже я узнала, что это было Казахстанское региональное управление Союза ветеранов Афганистана. Туда я пришла вечером, мне навстречу вышла девушка, спросила, что мне нужно. Сказала, что хочу оставить в подарок картину. У двух человек, которые находились в комнате, в глазах отразилось недоумение. Они спросили: «А вы завтра приедете?» Как потом мне объяснили, в союз ветеранов, в основном, приходили те, кому что-то было нужно. А тут я с подарком. Я начала приходить в союз, а когда мне исполнилось 20 лет, получила предложение работать в нем художником. Оформляла стенды, обновляла надписи на надгробных камнях погибших ребят, постепенно знакомилась с семьями погибших. Родители тянулись в союз с просьбами о помощи, и мне было проще, чем мужчинам, находить понимание с матерями. Конечно, получалось не все и не сразу, но я училась и чувствовала, что мои старания кому-то нужны. Когда перешла на должность секретаря, свободного времени стало меньше, и я реже бралась за кисть. Вообще картин на афганскую тематику мною было написано немало.

Если говорить о семье, то я замужем. Муж трудится на АО «АМТ» в конвертерном цехе. В «горячей точке» он не был, но как воин-интернационалист отслужил в далекой Словении, и с большим уважением относится к ветеранам Афганистана, много помогает мне в работе. На ярких примерах смелости советских солдат мы воспитываем двоих сыновей.

Кира Щербакова