Светлана Седухина
Владимир Глагольев, бывший работник комбината:
— Я призывался в 1980-м году из Караганды, 12 декабря. Тогда был последний спецнабор, и сначала мы попали в учебку, а уже оттуда нас разобрали кого куда. Я обучался в Ташкентском высшем танковом командном училище имени Рыбалко.
Информация об участии наших войск в военных действиях на территории Афганистана держалась в строжайшем секрете. Когда нас призывали, сказали, что поедем на Целину. О том, куда нас отправляют на самом деле, мы узнали во время построения от одного из генералов: это было еще в Узбекистане. Нам запрещалось писать письма, ведь если бы родные увидели на конверте надпись «полевая почта», а не военная часть, то у них сразу возникли бы подозрения, что мы на войне. О том, где мы находимся, никто из наших родственников не знал, и не должен был знать. Перед отправкой в Афганистан я написал домашним, что уезжаю в командировку, и попросил мне не писать.
Поначалу я был зенитчиком, потом служил в автороте. У нас была большая колонна: где-то 300 машин, но все старенькие, как будто и правда подготовленные для Целины. В них мы и грелись, и спали. Мы ездили по дорогам, часто попадали под обстрелы. Помню, двое наших пропали, потому что поехали не по той дороге. Там была небольшая развилка, и они свернули не туда. Я тоже по ошибке едва не свернул на эту дорогу, но вовремя сообразил, развернулся и поехал правильно. Тех парней потом нашли, офицеров вызвали на их опознание. То, что они увидели, было кошмаром…
Мы доставляли грузы по всей стране: Гардез, Газни, Пули-Хумри, Кабул, Файзабад. Везли стройматериалы, боеприпасы, продукты. Один раз даже темиртаускую муку перевозили. Загрузились, а, когда посмотрели на этикетку, прочли: «Темиртауский мелькомбинат». Сразу почувствовал что-то родное, домашнее. Из Афганистана нас вывезли эшелоном. Домой я приехал под Новый год, 28 декабря.
Рафаил Абьянов, работник кузнечно-прессового цеха ТОО «Курылысмет»:
— Я призывался в 1981-м году из Караганды вместе с другими ребятами, а всего нас было 30 человек, и все – механики-водители. В областном военкомате нам, ничего не объясняя, выдали сухой паек на три дня. Мы стали спрашивать, куда нас отправляют, но никто не отвечал. Мы еще не принимали присягу, поэтому ощущение было странное. По приказу загрузили в автобусы продукты: тушенку, гречку. Потом пришел областной военком с документами, сделал перекличку, передал документы капитану и старшему лейтенанту, и снова никто ничего не говорил. Вскоре нас посадили в автобус и отправили на железнодорожный вокзал, где ночью погрузили в ташкентский поезд, в специально предназначенный для солдат вагон, единственный такой во всем составе. Вагон был полностью оцеплен военными, не выйти без разрешения. На улицу нас не выпускали. Во время пути мы спрашивали, куда нас везут, и где мы будем служить, на что получали ответ: «Не волнуйтесь, служить будете там, где очень тепло. Не замерзнете». Ехали трое суток, выгрузились в Ташкенте. Старлей куда-то ушел, его не было полтора часа. Потом вернулся, приказал сержанту смотреть за нами. На вокзале было много призывников и военных. После долгого ожидания нас стали распределять: кого посадили в самолет, кого снова в поезд, кого в автомобили. Так наша группа разъединилась, и встретились мы только в Термезе, где проходили курс молодого бойца. Механики-водители, и я в их числе, учились управлять тягачами. В Термезе пробыли месяц, прошли за это время физподготовку и военную подготовку. Много ездили по горам, бегали, прыгали с БМП. Как говорил Суворов: «Тяжело в учении, легко в бою». От Термеза до Афганистана всего два километра, и совсем скоро мы оказались в другой стране. Одних отправили туда самолетом, других – автомобилями. Только незадолго до посадки в самолет мы узнали, куда нам предстоит лететь. Этот самолет привозил дембелей и забирал новобранцев, вот такой осуществлялся «обмен». Я вместе с ребятами летел до Кабула, где находился пересыльный пункт. Там были все рода войск: связисты, саперы, танкисты, минометчики, минеры и другие. Все они располагались в ущелье, в палаточном городке. Всем предстояло проявить себя в боях.
Когда я приехал в Афганистан, было ощущение, будто оказался на другой планете. Сам я из поселка, дальше Казахстана раньше никуда не ездил. А тут все такое непривычное, не наше. Условия жизни были непростые, как на войне. Климат тоже другой, летом нам приходилось изнывать от жары. Военная форма быстро выцветала и вскоре становилась белого цвета. Старших по званию мы должны были слушаться безоговорочно. Нам внушали, что приказ нужно сначала выполнить, а уже потом обсудить. А то и вообще не обсуждать, иначе ты – не солдат.
После войны я вернулся в Темиртау. Когда встречался с одноклассниками, то не понимал их. Слишком разные были ценности и взгляды на жизнь.
— Серик Саганаев, председатель ОО «Темиртауское объединение ветеранов войны в Афганистане», работник ТОО «Окжетпес»:
— Родом я с Уральска. В 1977-м окончил школу, поступил в сельско-хозяйственный техникум, а в ноябре 1978-го меня призвали в армию. Перед армией прошел курсы ДОСААФ, совершил три прыжка с парашютом с самолета «АН-2», поэтому служить мне предстояло в воздушно-десантных войсках. Я попал в Туркестанский военный округ в Узбекистане, в город Фергана. Там стояла наша воздушно-десантная дивизия. Прослужил полгода, принимал участие в дивизионных соревнованиях. Занял третье место в десятикилометровом марш-броске с полной боевой выкладкой, за что меня наградили краткосрочным отпуском. 19 мая на День пионерии приехал домой, пробыл у родных десять дней. А в июне нашу ферганскую дивизию начали расформировывать. В нашем 345-ом полку началась усиленная подготовка, и уже тогда мы узнали, что нас перебросят либо во Вьетнам, либо в Афганистан. 7 июля 1979-го года один Ошский батальон переодели в летную форму и отправили в Афганистан. Следующими были мы. Наш полк вводили в другую страну постепенно, побатальонно, сам я попал туда с 13 на 14 октября. Мы прибыли на базу в Баграме, где находился большой аэродром. Сначала охраняли базу, а ближе к декабрю 1979-го я почувствовал, что в небе запахло жареным. К нашей базе прикомандировали спецподразделение численностью 80 человек. И у них, и у нас шли усиленные тренировки. В период с 25 по 27 декабря пешим ходом и на бронемашинах наши советские войска перешли реку Пяндж, являющуюся границей с Афганистаном. Ночью 27 декабря в Кабуле был совершен переворот. С нашего полка в нем принимала участие девятая рота. Во время штурма дворца погиб мой друг и однополчанин Амангельды Калмаганбетов, родом из Караганды. Это первый погибший из тех ребят, которых призвали из Казахстана.
После переворота наш полк № 345, Гвардейский Ордена Суворова третьей степени, принимал участие в трех боевых операциях в Панджшерском ущелье – и это только за то время, что я служил. Все воины-афганцы знают, что такое Панджшерское ущелье, и какие там были сильные бандформирования моджахедов. Помимо этого мы обеспечивали сопровождение автоколонн. Автомобилями завозили стройматериалы, продукты и многое другое для Республики Афганистан – в то время Советский Союз ей здорово помогал, строил дороги, нефтепроводы, газопроводы, и многое другое. Автоколонн было много, водители часто попадали под обстрелы, которые велись с гор, а мы, десантники, прикрывали машины сверху. Но самая страшная операция была в Панджшерском ущелье, в провинции Бамиан. Во время этой операции мы понесли большие боевые потери. Разведданные дали неверные, и в ущелье отправили всего один батальон, и получилось, что 300 наших ребят вынуждены были сражаться с 1 200 душманами. Правда, остальной наш полк вовремя подоспел на помощь. Командир полка Николай Иванович Сердюков, невзирая на приказы «сверху», поспешил нас спасти, и за это его, как ни странно, наказали. Сейчас Николай Иванович – генерал-майор в отставке, живет в Москве. Еще один яркий пример мужества – Герой Советского Союза Валерий Александрович Востротин. В начале афганской войны он был командиром девятой роты, которая штурмовала дворец, потом получил страшное ранение, долго лечился, а, когда вылечился, сам попросился обратно в Афганистан. Валерий Александрович командовал нашим полком при выводе войск – к тому времени прошло уже много лет. Сейчас генерал-полковник Востротин – председатель Союза десантников России.
В ноябре 1980-го года я демобилизовался, начал привыкать к гражданской, тихой жизни. В 1989-ом переехал в Темиртау, так как все мои сестры и зятья работали на комбинате. Я тоже устроился в КМК, сейчас тружусь в ТОО «Окжетпес». Женат, есть два сына. Старший – военный, младший выучился на фельдшера, сначала устроился в «скорую помощь», но сейчас работает в мебельном цехе – там больше зарплата.
Я часто посещаю могилу своего друга Амангельды Калмаганбетова, который похоронен в Караганде на Михайловском кладбище. Однажды вандалы украли с могилы чугунную оградку, наши ребята помогли ее восстановить. Немало могил боевых товарищей было разграблено и в Темиртау: их мы тоже восстанавливали. Каждый год воины-афганцы навещают места захоронения, приводят их в порядок, красят оградки. Мы не забываем наших ребят и стараемся, чтобы подрастающее поколение знало о тех, кто отдал свои жизни на войне в Афганистане.
Ринат Мустафин, слесарь-ремонтник энергослужбы в доменном цехе:
— Я родился, учился и вырос в Караганде. Осенью 1985-го года из Ленинского карагандинского военкомата меня призвали в армию. Сначала нас отправили в Сарань, потом в Самарканд, потом в Термез, где мы проходили подготовку. В начале февраля 1986-го мы узнали, что летим в Кабул. С Карагандинской области нас было трое. После распределения мы попали в группу Панджшер, через полгода службы меня перекинули в город Чарикар. Мы охраняли дорогу, аэродромы. Прошел еще год, и меня отправили в артиллерию. Домой я вернулся осенью 1987-го года. Помню, как приехали в Ташкент в шинелях, а там стояла жара, духота невозможная. Многие, и я в том числе, прямо на вокзале скинули шинели, думали, что когда приедем домой, там тоже будет жарко. Приехали на поезде в Караганду: 32 градуса мороза. Мы сразу вспомнили наши шинели, быстрее поймали такси и помчались к родным. Началась мирная жизнь, но кому-то повезло меньше: к сожалению, многие ребята умерли уже после возвращения из Афганистана.
Недавно я случайно нашел своего однополчанина. Мы с ним вместе учились в Караганде на механиков-водителей. Последний раз виделись на сборах, потом связь была потеряна. Когда вернулся из Афганистана, пытался его найти, но безуспешно. И вот через 35 лет мы встретились на открытии офиса ветеранов-афганцев. Как ответственный человек, я поехал встречать гостей из Караганды на въезд в Темиртау. Из машины вышли двое, мы поприветствовали друг друга. Смотрю на второго, и понимаю, что он мне знаком. Он почти не изменился за эти годы. А вот он меня не сразу узнал. Потом обнялись как родные. Сейчас мы постоянно поддерживаем связь, переписываемся в мессенджере. Теперь точно не потеряемся.
Я долго работал в шахте, а в 1995-м году переехал в Темиртау, устроился на комбинат. Сначала был горновым, затем перешел в энергослужбу, где тружусь по сегодняшний день.
— Светлана Седухина, секретарь ОО «Темиртауское объединение ветеранов войны в Афганистане»:
— В этом объединении я уже больше тридцати лет. Время быстро пролетело, но когда занимаешься делом по призванию, то не устаешь. В объединение я пришла, когда мне было 18 лет. Нарисовала дома картину на афганскую тему и подумала: «А почему бы не отнести?». Тогда я еще не знала точно, есть ли в нашем городе общество воинов-афганцев. Оказалось, что по Металлургов, 10 работал офис под вывеской «Союз ветеранов Афганистана». Позже я узнала, что это было Казахстанское региональное управление Союза ветеранов Афганистана. Туда я пришла вечером, мне навстречу вышла девушка, спросила, что мне нужно. Сказала, что хочу оставить в подарок картину. У двух человек, которые находились в комнате, в глазах отразилось недоумение. Они спросили: «А вы завтра приедете?» Как потом мне объяснили, в союз ветеранов, в основном, приходили те, кому что-то было нужно. А тут я с подарком. Я начала приходить в союз, а когда мне исполнилось 20 лет, получила предложение работать в нем художником. Оформляла стенды, обновляла надписи на надгробных камнях погибших ребят, постепенно знакомилась с семьями погибших. Родители тянулись в союз с просьбами о помощи, и мне было проще, чем мужчинам, находить понимание с матерями. Конечно, получалось не все и не сразу, но я училась и чувствовала, что мои старания кому-то нужны. Когда перешла на должность секретаря, свободного времени стало меньше, и я реже бралась за кисть. Вообще картин на афганскую тематику мною было написано немало.
Если говорить о семье, то я замужем. Муж трудится на АО «АМТ» в конвертерном цехе. В «горячей точке» он не был, но как воин-интернационалист отслужил в далекой Словении, и с большим уважением относится к ветеранам Афганистана, много помогает мне в работе. На ярких примерах смелости советских солдат мы воспитываем двоих сыновей.
Кира Щербакова