Месяц: Апрель 2022

31 марта в здании управления комбината состоялось заседание производственного совета под председа-тельством директора по производству АО «АМТ» Владимира Яблонского. В заседании также приняли участие заместитель председателя профсоюза металлургов «Жактау» Владимир Дубин, главный технический инспектор по ОТ и ТБ профсоюза Игорь Евсюков, председатели профкомов подразделений комбината, представители администрации и руководители отделов АО «АМТ». Об основных вопросах, обсуждаемых на совете, мы расскажем в этом материале.

В начале заседания Владимир Яблонский подвел итоги предыдущего производственного совета, после чего собравшиеся обсудили текущие вопросы. Среди них — строительство пешеходного перехода-эстакады над железнодорожным переездом, а также ремонт проходной. Оба эти объекта расположены возле конвертерного цеха. О необходимости строительства перехода над четырьмя железнодорожными путями, где постоянно проезжают тепловозы, газета «Магнитка плюс» писала еще в марте 2020-го года, данную проблему ранее не раз поднимали на производственных советах. И вот, наконец, дело сдвинулось с мертвой точки: были составлены проект, смета и определен подрядчик. Так как на месте строительства проходят коммуникации, необходимо согласование работ со специалистами, после чего подрядчик приступит к возведению эстакады. По проекту она будет крытой, для безопасности пешеходов туда подведут освещение. Строительство планируют завершить к осени этого года.

Ремонт проходной конвертерного цеха был начат в прошлом году, и немного затянулся. Тогда с внешней стороны сняли старый облицовочный слой и успели залить крышу. Сейчас совместно с подрядчиком заказчики подбирают наиболее подходящий дизайн новой облицовки. Ремонтные работы планируется выполнить и внутри проходной, которая уже давно нуждается в обновлении.

Также на комбинате предстоит строительство нового АБК конвертерного цеха: имеющееся здание находится в неудовлетворительном состоянии – из-за просадки фундамента на стенах все больше появляются трещины. В настоящее время прорабатываются различные варианты нового здания, реализация проекта займет примерно полтора-два года.

Говорили на производственном совете и о мероприятиях, приуроченных ко Дню охраны труда. Недавно на комбинате был запущен проект «Охота на риски». Его цель – «открыть глаза» работников на имеющиеся в цехах риски, научить своевременно их замечать. Также сейчас на АО «АМТ» набирают специальную группу профессионалов, которая будет заниматься расследованием всех несчастных случаев на производстве.

Одной из тем для обсуждения стало наличие на складе спецодежды. По словам представителя отдела снабжения, с зимней спецодеждой больших проблем не возникает. Ситуация пока не идеальна, но к лету ее обещают исправить. До сих пор остро стоит вопрос по суконной спецодежде из-за того, что на швейной фабрике не было сырья. Его уже привезли, материал раскроили, и на этой неделе суконные костюмы должны поступить на склад. В отделе снабжения надеются за лето выровнять ситуацию с дефицитом спецодежды, а концу года сделать ее запас. Также был создан запас касок, так как их выдача работникам в последнее время значительно увеличилась.

Председателем конвертерного цеха Маратом Жаксибековым были озвучены жалобы работников на костюмы синего цвета российского производства, которые сейчас выдают на складе. Уже после первой стирки перестают работать замки-молнии, отлетают кнопки. Возможно, это связано не столько с плохим качеством фурнитуры, сколько с тем, что спецодежда требует соблюдения определенных условий при стирке. Поэтому было решено запросить у поставщиков всех видов спецодежды требования к стирке, и посмотреть, соответствует ли им имеющееся на комбинате оборудование и применяемые реагенты.
Профсоюзом в очередной раз был поднят вопрос прохождения профосмотра. Работники продолжают жаловаться на большие очереди, из-за чего приходится тратить много времени на то, чтобы обойти всех специалистов. Не устраивает работников и время начала профосмотра – 9 утра, тогда как многие идут на обследования после ночной смены и ожидают медперсонал как минимум час, а очередь за это время только увеличивается. Владимир Яблонский посоветовал передвинуть время начала профосмотра так, чтобы оно было удобным для работников, на что начальник Управления по медвопросам АО «АМТ» Александр Окунев ответил, что медработники ТОО «Гиппократ», оказывающего комбинату услугу проведения профосмотра, каждый день приезжают в Темиртау из Караганды, поэтому не могут приступить к работе раньше девяти утра.

-Значит решите вопрос таким образом, чтобы они начинали свою работу раньше, либо мы будем искать другую медицинскую организацию. В восемь часов рабочий день должен начинаться здесь, а не в Караганде, — сказал Владимир Яблонский.

Проблему доступа к терапевту озвучил председатель профкома аглопроизводства Александром Абушахмановым. Так, последний талон к терапевту выдают на 15.30 часов, и попасть на прием к нему бывает очень непросто.

-Я и раньше говорил: дайте второго терапевта. Один терапевт не справляется с таким большим объемом работы, — говорит Александр Абушахманов. – У нас не было никаких проблем, когда в прошлом году профосмотр проходил в здравпункте аглопроизводства. Пока все работники его не прошли, врачи не съехали. На сегодняшний день получается, что многие работники еще не прошли профосмотр, хотя для АГП он, согласно графика уже закончился.

По словам Александря Окунева, на 31 марта профосмотр прошли только 64% работников аглоцеха. Владимир Яблонский поручил решить этот наболевший вопрос с ТОО «Гиппократ» и, если необходимо, выделить дополнительное финансирование.

Большие сложности возникают и с прохождением гинеколога, так как этот специалист принимает только два раза в неделю: по вторникам и пятницам. Кроме того, кабинет до сих пор (заседание производственного совета проходило 31 марта – ред.) не был оборудован гинекологическим креслом, хотя фирма «Гиппократ» должна была его привезти и установить, несмотря немалый вес – около 500 килограммов. По словам председателей, с этой же проблемы женщины сталкивались и в прошлом году, и она постоянно повторяется. Александр Окунев ответил, что кресло Управлению по медвопросам удалось найти. На момент выхода материала оно было установлено.

В замене оборудования и ремонте нуждается столовая № 17 конвертерного цеха, которая является одной из самых востребованных. Состояние ее таково, что штукатурка осыпается, плохо работает вентиляция. Средства на приведение столовой в порядок нужны немаленькие: только на закуп оборудования и инвентаря — 9 миллионов тенге. И хотя точка общепита расположена в здании АБК, которое уже в ближайшем будущем перестанет функционировать, на производственном совете все пришли к мнению, что столовую нужно отремонтировать, выполнив хотя бы минимальный объем работ, в том числе починить вентиляцию. Так что этот вопрос тоже должен быть решен.

В целом производственный совет прошел продуктивно, на нем было поднято много разных вопросов. Следующее заседание производственного совета должно состояться в ближайшее время.

Кира Щербакова

Мария Ишкова родилась в 1939 году в Украине, в Одессой области. Ее детство пришлось на военные и послевоенные годы и было очень непростым. Мария Ивановна рано лишилась матери: она умерла в 1940-м, когда девочке был всего годик. Отец, оставшись один с четырьмя дочерями, привел в дом новую супругу, у которой тоже был ребенок – мальчик. Но заменить девочкам мать она не смогла, а когда в 1945-м году отца Марии Ивановны отправили в Казахстан, где активно строились новые предприятия и требовались рабочие руки, мачеха стала поднимать руку на падчериц, заставляла их трудиться в огороде, тогда как сама делать ничего не хотела. Кроме того, женщина злоупотребляла алкоголем, и вскоре от небольшого приданого сестер, которое раньше все родители потихоньку собирали для своих дочек, ничего не осталось. В итоге родственники девочек выгнали мачеху из дома, и дети стали жить одни.

Еще хуже сестрам пришлось, когда на Украине начался голод 1946-1947 годов, вызванный сильной засухой и неурожаем. И если летом людей выручали фрукты, то зимой есть и вовсе было нечего. Мария Ивановна вспоминает, как вместе с сестрами смолила и жевала коровью шкуру, как пекли лепешки из распаренной лебеды. В сельсовете детям давали по несколько початков кукурузы. Из зерен сестры делали муку, а из муки – оладушки. Их несли на станцию – продавать пассажирам поездов, а на вырученные небольшие деньги покупали еду, вот только она быстро заканчивалась. В тот тяжелый период умерла вторая по старшинству сестра Марии Ивановны – Лена. Это случилось после того, как девочки пожарили, раскололи и съели принесенные им теткой сливовые косточки (сливовые ядрышки содержат амигдалин, который, попадая в желудок, под действием соляной кислоты превращается в синильную кислоту – один из сильнейших ядов – ред.). Плохо себя почувствовали все: появились тошнота и рвота, а у Лены изо рта пошла пена, она не могла встать с постели. Ночью девочки помочь ей ничем не смогли, а когда стало светать, побежали к родственникам. Но предпринять что-либо взрослые не успели: сестра не дожила до утра…

Видя, как тяжело приходится девочкам, соседи написали их отцу в Казахстан о том, что его дети умирают с голоду. Чтобы этого не произошло, одну из сестер – Валентину – забрали в детский дом. Хотели забрать и двух оставшихся, но Марию не отдала старшая на 8 лет сестра – на тот момент ей исполнилось 14 лет, и сама она в детский дом идти отказалась. Вместо этого девочки сели на поезд и поехали к отцу в Казахстан – так им посоветовал поступить один из родственников. Ехали долго и с пересадками, места были сидячие, и на ночь сестра укладывала маленькую Машу на третью полку. Дорогу в силу возраста она запомнила плохо. Помнит только, что грызла комки жженого сахара, и что пассажиры кормили ее, чем могли и часто брали на руки. И что однажды ночью упала с третьей полки, перепугав людей в вагоне – хорошо, что не убилась.

В день приезда в Караганде, где жил отец с уже новой женой, был сильный буран. К такой погоде сестры, с рождения жившие в крае с мягким климатом, где зимой не выпадал снег, оказались не готовы. Встречавший их на вокзале двоюродный брат завернул маленькую Марию в шинель, и, взяв на руки, понес, так как девочки были почти босые. Так, в 1947-м году началась жизнь на новом месте. Отец работал кузнецом на шахте, и дом находился рядом с ней же. Детей в семье теперь стало пятеро: Мария Ивановна с сестрой, два их брата по отцу — погодки, которые родились к тому времени, и старший ребенок мачехи – дочка. Вот только новая жизнь оказалась не лучше прежней, так как и вторая мачеха имела проблемы с алкоголем и не заботилась о детях от предыдущего брака мужа. Снова они испытали голод: одну небольшую булку хлеба делили на семь человек. Ситуация усугублялась частыми холодами и нехваткой теплой одежды. Дом нужно было отапливать, и именно в детстве Мария Ивановна научилась разбираться в качестве угля: девочке приходилось носить его с шахты. Впоследствии это повлияло на выбор профессии, да и куда еще идти работать, как не в то место, где многое было так знакомо?

Старшая сестра не захотела жить в новой семье: она ушла из дома и вскоре вышла замуж. Мария Ивановна осталась при отце. Когда он скончался в 1951-м голу, девочке было всего 11 лет. С этих пор она «жила по нянькам» — чтобы прокормиться, смотрела за детьми других людей, а также готовила им, прибиралась в доме, стирала, чистила, мыла. Радостным событием стала встреча с сестрой Валентиной на карагандинском вокзале: ее удалось разыскать в 1953-м году, и старшая сестра забрала ее к себе. А в 16 лет от мачехи ушла и Мария Ивановна. Случилось это после того, как она устроилась на ЦОФ: выбирать из медленно идущего по транспортеру угля обломки досок и другой мусор. Так началась трудовая деятельность длиною более чем в 30 лет.

-Я очень хотела работать. Помню, как радовалась, что получила паспорт, — вспоминает Мария Ивановна. – Но брать меня сперва не хотели. Когда пришла к директору ЦОФ, он спросил: «Тебе 12 лет есть?» А мне тогда уже 17-й год шел. Сказала свой возраст, а директор мне: «Куда же я тебя возьму?» Я отвечаю: «Да хоть куда-нибудь, я все умею делать!». Дали мне работу, я на радостях за один день медкомиссию прошла. Когда получила первую зарплату – 400 рублей еще сталинскими деньгами, то половину отдала мачехе, а на вторую половину купила себе туфлешки и фуфайку – даже ее у меня не было. На дворе зима, а у меня один пиджачок. Потом прихожу домой с работы – там мачеха вместе с какой-то женщиной. Альбом мой, в который я собирала фотографии артистов, разорванный. Мачеха увидела меня и кричит своей дочке – она была на год старше меня: «Гони ее отсюда! Что это она себе купила, деньги потратила?» Тогда я схватила кочергу, и сама их погнала – а что оставалось делать? А потом от них ушла…

Мария Ивановна сняла комнату у одной старушки, а потом девушки с работы помогли ей с общежитием. Вскоре состоялось знакомство с будущим мужем, появилась новая семья. Между тем, на ЦОФ у Марии Ивановна все складывалось хорошо: она самостоятельно осваивала новые профессии, могла работать на любом оборудовании, и обучала новичков, которых за ней закрепляло руководство. Так женщина трудилась девять лет, а потом семья решила перебраться в Темиртау, потому что в Караганде ей не давали квартиру. В 1965-м году на комбинате как раз начала строиться первая аглофабрика, и именно сюда Мария Ивановна устроилась в мае того же года. Больше места работы она не меняла.

Первый год, когда фабрику еще не запустили, наша работа, в основном, заключалась в уборке мусора. Уберем, что нам скажут, спустимся в подвал, сядем отдыхать, а девчата мне: «Расскажи, Машенька, что да как…». И я рассказываю им про оборудование: где какое, для чего нужно, — говорит Мария Ивановна. — Я тогда уже многое знала, а другие оборудование даже не видели. В 1966-м году фабрику запустили, мы дали первый концентрат. Помню, приехали корреспонденты с газет и с телевидения, и я показывала им концентрат. Это было очень важное событие.

И на аглофабрике Мария Ивановна продолжала самостоятельно осваивать новые профессии. За долгие годы она успела поработать на всем имеющимся там оборудовании, включая центрифуги, насосы, транспортеры, грохота, могла заменить любого отсутствующего рабочего. Продолжала она и обучение новеньких, став наставников для очень многих молодых людей, впервые попавших на производство: сегодня их столько, что Мария Ивановна сбилась со счета. При чем, обучала она так, что ученики успешно сдавали экзамены, а кто-то и сам потом становился хорошим наставником. Вот только из-за тяжелого труда на аглофабрике оставались далеко не все вновь принятые.

-Постоянно были завалы, ни одна смена не проходила без лопаты. Сколько тонн я перекидала своими руками! Самая большая грязь была на отметке + 200: там можно было пройти только в резиновых сапогах. И я проходила в них 33 года, до самого выхода на пенсию, — говорит Мария Ивановна. — В желоб нырнешь, из сапога воду выльешь и бежишь дальше весь мокрый. И оборудования много, сто глаз нужно, чтобы за всем усмотреть. Где-то течка забилась – бежишь с кувалдой, пробиваешь. Это адский труд, там даже мужчины многие не выдерживали, убегали с фабрики. Когда устраивались, думали, мед будет, а там… Помню, мне один слесарь сказал: «Ой, Марья Ивановна, много зарабатываешь!» У меня тогда уже был пятый разряд и зарплата около 500 рублей. Я сказала: «Ну давай, приходи ко мне в напарники!». Так он даже две недели не смог отработать. Сказал, что в слесарке ему намного лучше. Работа у нас была бешеная. Я уже 32 года на пенсии, и до сих пор мне снится, как бегаю с отметки на отметку по металлическим лестницам, почти вертикальным, в резиновых сапогах. И скользко было в них, ноги часто со ступенек соскальзывали. До сих пор свою работу вспоминаю. Но менять ее я не хотела. Не в моем характере ходить с одного производства на другое. Как «вцепилась» в одно место, так и отработала от звонка до звонка.

Такого понятия, как «легкий труд» на аглофабрике раньше практически не существовало. Так, беременных женщин, освобожденных от основной работы, заставляли носить вверх по металлическим лестницам десятилитровые ведра с известкой, чтобы белить стены на 23-й отметке, которые практически сразу же покрывались пылью. И только после того, как у одной из работниц случился выкидыш, и женщины, находящиеся в положении, стали «бастовать» против таких порядков, им дали работу, не связанную с поднятием тяжестей – за пределами фабрики.

Перед выходом на пенсию Мария Ивановна работала машинистом углеобогащения. Должность эта очень ответственная, но огромный опыт и знание своего дела помогали женщине справляться с непростыми обязанностями.

-Если шел брак, машиниста вызывали на рапорт к начальству. «Почему брак?» Я отвечаю: «А какой вы мне уголь рядовой дали? С какой зольностью?». Если было бы 28% золы, то еще можно дать на выход так, чтобы получилось больше концентрата. А если золы 50%, и только пишут, что ее 28-30%, какой может быть выход? Или подготовка достаточно угля мне не дает: положено 900 тонн в час, а получаю меньше? Тут оператор начинает звонить: «Выход маленький!», потом еще перед начальством отдуваешься. Продержат на рапорте полчаса или даже дольше. Все уже ушли, а ты последний в душевую идешь. Машинист всегда последний уходил. Приходилось «химичить», чтобы план давать, подкладывать, так что грешна я. А куда деваться? Выбора не было, такая работа.

Мария Ивановна вышла на пенсию в 1990-м году в возрасте 50 лет по второму списку. За долгие годы работы на аглофабрике она была награждена двумя медалями: «Победитель соцсоревнования» — в 1973 году и «Ветеран труда» — незадолго до выхода на заслуженный отдых. Сейчас женщина редко видится с бывшими коллегами, в основном, созванивается с ними по телефону. Из тех, кто работал на аглофабрике в те далекие годы, сейчас мало кого осталось: одних уже нет в живых, другие уехали из города. И тем ценнее воспоминания людей, которые стояли у истоков одного из важнейших для комбината производств.

С комбинатом свою судьбу связали также родственники Марии Ивановна. Раньше там трудились ее муж и сыновья. В настоящее время работают внук, получивший высшее образование в КГИУ, и сноха. Мария Ивановна уже трижды прабабушка: у нее двое правнуков и одна правнучка.

Кира Щербакова