В этой рубрике мы расскажем об истории строительства первого металлургического завода в Казахстане, о людях, стоявших у истоков, а также о трудностях и успехах первых металлургов. В этом выпуске мы хотим познакомить вас с Верой Ивановной Прусак, которая много лет проработала машинистом крана на Сортопрокатном производстве.
Прежде, чем прийти на СПП в 1986 году, Вера Прусак 10 лет работала на башенном кране, возводила панельные жилые дома и объекты соцкультбыта. Благодаря ей и ее коллегам город за сутки «подрастал» на один этаж, ведь строительство раньше шло активно. Традиционно машинист крана – женская профессия, но вот условия труда на стройке совсем не соответствуют этому понятию: зимой в кабине холодно, летом — жарко. Поэтому многие крановщицы не выдерживали и быстро уходили, хотя строительная отрасль постоянно нуждалась в кадрах, ведь Темиртау должен был расширяться.
-Если бы Советский Союз не распался, то по плану Темиртау уже соединился бы с Карагандой, и ходили бы маршрутки, — говорит Вера Ивановна. — На месте степи должны были появиться жилые кварталы, состоящие из 25-этажных домов со всей инфраструктурой. Это очень интересно, потому что наш город начинался с одноэтажных построек, в основном, бараков, в которых жили люди. Я и сама жила в бараке, это было дав-но. Потом стали появляться двух, трех, четырехэтажные дома, затем пятиэтажки. И по мере того, как город развивался, были возведены девяти и двенадцатиэтажные дома. А завершить строительство хотели высотками. В ГИПРОМЕЗе имелся план и макет нашего города – каким он должен был стать. Через Самаркандское водохранилище хотели строить мост на Правый берег. В одном месте сохранился след от начала строительства – песчаная коса, так как уже начали завозить песок. Жаль, что этим планам не суждено было сбыться.
Перейти со стройки на СПП Веру Ивановну уговорила соседка: на завод как раз набирали людей. Так женщина впервые оказалась на металлургическом производстве. Восемь месяцев она работала крановщицей на скрапобазе. Видя, что новенькая хорошо справляется со своими обязанностями, руководство предложило ей перейти в шихтовое отделение. Вера Ивановна ответила, что подумает, чем удивила Александра Богдановича Берга, который подошел к работнице с предложением о переводе. Дело в том, что зарплата в шихтовом была высокой, и многие крановщицы мечтали попасть туда. В итоге, Вера Ивановна согласилась.
-Мы зарабатывали почти столько же, сколько сталевары, но и труд у нас был тяжелый. Помню, к концу своей первой смены в шихтовом отделении я была, что называется, никакая. Сказала крановщицам: «Девочки, я, наверное, не смогу». А они мне: «Это только первые десять лет сложно, а потом легко будет!», — вспоминает Вера Ивановна. — Вообще, я очень быстро влилась в коллектив. Помню, мы шли с работы, и я сказала: «Да я совсем мало здесь работаю, всего семь лет». И мои коллеги удивились, что уже семь лет пролетели. На Казахском заводе трудились семейные династии. Братья, сестры, отцы, материи, сыновья, дочери, племянники… Старшие приводили младших. А у меня на этом предприятии не было родственников, но я чувствовала себя родной. И всегда гордилась своей работой, тем, что вносила вклад в большое общее дело: выплавку стали.
Известие о закрытии Сортопрокатного производства стало полной неожиданностью для всех его работников. После первичного неверия в то, что такое может произойти на самом деле, появилось ощущение безысходности. Люди не столько переживали за то, куда они пойдут работать, сколько за то, что они больше не смогут трудиться в коллективе, где всегда царили доброта, уважение и взаимовыручка, где все знали друг друга не один десяток лет, а многие дружили семьями. Было очень жаль производство, которое положило начало черной металлургии в Казахстане и продолжало выпускать качественную и востребованную у потребителей продукцию. Цехи, в которых трудились родители, старшие родственники многих работников, труд первостроителей и прославленных сталеваров. Кузницу кадров, выпустившую не одно поколение профессиональных металлургов. Но, к сожалению, отстоять Казахский завод не удалось, и потихоньку работники начали трудоустраиваться на новые места, в основном, на комбинат.
-После закрытия я работала крановщицей в ЛПЦ-1 до самой пенсии. Условия труда там были на- много лучше, чем на СПП, где оборудование было старое. А тут новые краны, не сравнить с теми, которыми мы управляли, в кабинах – кондиционеры. Раскаленный металл в цехе никто не складывал, кабины кранов из-за этого не нагревались. Казалось бы, что еще нужно? Работай и радуйся, — говорит Вера Прусак. — Но, мне хотелось плакать, потому что я скучала по нашему замечательному коллективу, по людям, которых знала сто лет. Скучала по нашей большой и дружной семье. Первое время я думала, что это все сон, что я проснусь и снова окажусь в шихтовом отделении, со своими коллегами. Мне даже хотелось себя ущипнуть – до того не верилось, что завод закрыли.
Вера Ивановна признается, что вначале коллектив ЛПЦ-1 встретил ее прохладно, но высокий профессионализм, выработанный за годы работы на СПП, дал о себе знать, и вскоре к женщине стали относиться с большим уважением. И таким же профессионализмом отличились все крановщицы, перешедшие в цехи комбината с Казахского завода.
Сортопрокатного производства давно нет, но осталось главное – дружба, теплые отношения между людьми, которые там работали. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, они продолжают поддерживать друг друга.
Кира Щербакова