Оператор стыкосварочной машины непрерывного травильного отделения ЛПЦ-2 Ибрай Мухамбетов работает на комбинате более 30-ти лет. Он – из тех людей, о которых смело можно сказать «на все руки мастер». Это стало понятно в ходе интервью с Ибраем Орынбасаровичем, которое он дал для газеты «Магнитка плюс».
-Ибрай Орынбасарович, в каком году вы пришли на комбинат?
-Я родом из Уральска. В Темиртау приехал в гости к сестре после службы в армии, да так и остался. Здесь женился, создал семью. А свою трудовую деятельность на комбинате я начал в 1990-м году: устроился слесарем-трубопроводчиком в «Уралдомнаремонт». Оттуда в 1993-м году перешел в механический цех сборщиком конструкций, а в 1995-м перевелся в травильное отделение ЛПЦ-2 оператором стыкосварочной машины. Скоро будет 30 лет, как я работаю на одном месте.
-Расскажите о своей работе…
-Работа у меня интересная, но сложная. Стыкосварочная машина соединяет конец одной полосы с концом другой – стыкует их, и делает сварной шов. Далее соединенная полоса идет на травление, а затем на стан готовой продукции. И моя основная задача – следить за тем, чтобы два конца соединились ровно, и чтобы машина сделала правильный шов. Не должно быть нахлеста – это когда конец одной полосы находит на конец другой. Если пустить полосу дальше в таком виде, то она порвется, будет брак. Для того, чтобы это предотвратить, нужно сначала срезать смятые концы полос, потом при помощи стыкосварочной машины сделать пробный шов, вырезать его по всей ширине (ширина полосы обычно составляет 1 метр) и посмотреть, что получилось. Если есть нахлест, я беру ключ и бью по нему кувалдой – так я вручную поднимаю станину для того, чтобы поставить концы двух полос ровно друг к другу. Если поднял станину слишком высоко, ее нужно опустить. После правильной «стыковки» машина делает шов, и его нужно зачистить – снять шлак. Эту функцию тоже выполняет машина. Металл у нас идет разной толщины и ширины, и нюансов в моей работе очень много. Стыкосварочной машине, на которой я работаю, 45 лет – такая старенькая. На первой линии машина новая, и станину там поднимают нажатием кнопки. А я по сей день стучу кувалдой.
-Многих пугает одно название «травильное отделение», так как для травления металла используется кислота, пары которой вдыхают работники. Насколько тяжело трудиться в таких условиях?
-Когда в 1998-м году ввели новую технологию и кислоту стали сливать, условия труда существенно улучшились. А до этого было очень тяжело. Но работники как-то выдерживали. И я знаю много людей, которые отработали в травильном отделении по несколько десятилетий.
-Вам приходилось быть наставником?
-Да, я обучил много молодых ребят, даже не помню, сколько. И сейчас обучаю. Прием в наш цех идет, хоть и небольшой, в том числе в травильное отделение. Правда, найти желающих работать у нас непросто. Но людям нужно где-то зарабатывать на жизнь, поэтому приходят.
-Тех, кого вы обучились, остались в травильном отделении?
-Остались, только многих распределили в другие бригады. Но это производство – куда требуются люди, туда и направляют. А моим наставником был Леонид Шелепов, который отработал в нашем отделении 41 год, выйдя на пенсию в 63 года. Если бы первый и второй списки не убрали, ему бы не пришлось так долго трудиться во вредных условиях. Наставник многому меня научил, и я очень ему благодарен. Сейчас мы живем в соседних подъездах: он переехал в наш дом с другого района Темиртау.
-А вы попадаете под новую программу, которая дает возможность людям, работающим во вредных условиях труда, выйти на пенсию по достижению 55 лет?
-Да, под эту программу я попадаю, и даже подумывал над тем, чтобы уйти из «травилки». Но сначала я узнал, сколько мне начислят, то есть сколько я буду получать ежемесячно, и эта сумма меня не устроила. Мои сын и дочь учатся в высших учебных заведениях в Астане, и нужно оплачивать их обучение. Поэтому буду работать, пока есть силы.
-Какие профессии выбрали ваши дети?
-Сын сначала учился на программиста в колледже, потом отслужил в армии в Астане по своей специальности, остался в столице и продолжил обучение в вузе. Сейчас сыну 23 года, он совмещает учебу с работой айтишника в одном из министерств. Дочь учится на дизайнера. Жена – воспитатель детского сада. Так что из нашей семьи только я связал свою жизнь с металлургией.
-Как обычно проводите свободное время? Есть у вас какое-то увлечение?
-Я делаю мебель: тумбочки, шкафы, столы, в том числе компьютерные, полки, брючницы, диваны, кровати и многое другое. Так, для дочери я сделал компьютерный стол «3 в одном»: там есть выдвижная доска, на которой можно делать маникюр. Также для дочери смастерил «парящую кровать». Ее так называют, потому что не видно, на чем она стоит – ножки расположены не по краям, а дальше. Я сам сделал подсветку под кроватью, которая переливается разными цветами и сопровождается музыкой. Получилось красиво. Сестре оборудовал кладовку. Смастерил счеты с крупными деревянными деталями для детского сада, а сейчас делаю для детишек небольшой диванчик. А еще я стрелок, и в прошлом году принимал участие в соревнованиях по пулевой стрельбе в зачет Спартакиады трудящихся комбината. Наша команда «Прокат» тогда заняла первое место.
-Вы занимались в спортивной секции?
-Нет, я самоучка. В армии был отличным стрелком. Здесь я хожу в тир за стадионом «Металлург» — что называется, стреляю для себя. Так что хобби у меня несколько, потому что я не люблю сидеть без дела.
Кира Щербакова