30 мая в Темиртауском городском историко-краеведческом музее прошел teach-in «Политика «Малого Октября» в Казахстане», приуроченный ко Дню памяти жертв массовых политических репрессий и голода. О тяжелых событиях далеких лет гостям мероприятия – учащимся темиртауских школ рассказала старший научный сотрудник музея Татьяна Хмелева.
Для того, чтобы поднять промышленность страны после Октябрьской революции 1917 года и гражданской войны, в СССР была разработана программа, получившая название «индустриализация»: это ускоренное развитие промышленного комплекса. В начале 1930-х годов Казахстан был мало освоен промышленно, но с началом индустриализации сюда направились геологи, гидрологи и другие ученые, внесшие большой вклад в развитие Казахской ССР. Были построены промышленные предприятия, возле которых вырастали города, преобразованные из поселков — одним из них был и Темиртау, появлялись электростанции, плотины, и другие важные технические сооружения и объекты. Так что индустриализация принесла много положительных моментов. Однако она было очень затратной, а средств у страны в те годы было мало, поэтому на XV съезде Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) было принято решение о внедрении еще одной программы — коллективизации. Она подразумевала изъятие у крестьян их личного имущества, то есть скота и орудий труда (конечно же, не полностью, часть скота крестьянам должны были оставить), и образование коллективных хозяйств — колхозов и совхозов. Предполагалось, что с них намного проще, чем с частных подворий, можно брать налоги, которые должны были пойти на осуществление индустриализации. Планировалось также существенно улучшить положение бедняков. В принципе, сама идея была неплохой, но как это часто бывает, коллективизация стала проходить с большими перегибами. У зажиточных крестьян, которых стали называть кулаками (кулак – крестьянин, использовавший труд наемных работников – ред.) стали отбирать имущество полностью, лишать их прав и даже выселять. Очень много семей было выслано из других регионов СССР на территорию Казахстана, и казахский народ принял сотни тысяч обездоленных людей – именно с этими событиями связан День благодарности, отмечаемый нами 1 марта. В результате коллективизации были депортированы более двух миллионов крестьян, из них 1 миллион 800 тысяч – только в 1930-31-е годы. Отметим, что документов, связанных с коллективизацией, сохранилось крайне мало: документация часто не велась, а если и велась, то вскоре уничтожалась, поэтому сейчас, по прошествии почти ста лет очень сложно назвать точное число пострадавших и погибших.
Эти события происходили во всем Советском Союзе, но Казахстан в плане коллективизации – особенная территория. Испокон веков здесь жили кочевники, занимавшиеся кочевым скотоводством. И система, которую внедряло советское правительство, здесь просто не могла действовать по тем же правилам, что в других союзных республиках. Печально решающую роль сыграло и назначение в 1925-м году секретарем Казахского краевого комитета партии Филиппа Исаевича Голощекина. Он был очень амбициозным революционером, имевшим образование дантиста, и, в итоге, стал одним из виновников страшного голодомора в Казахстане. По имеющимся сведениям, Голощекин ни разу не побывал ни в одном ауле и понятия не имел, как велось казахское хозяйство. Однако посчитав, что в Казахстане Октябрьская революция еще не свершилась, он решил, что нужно пройти «Малым Октябрем» по всем казахским аулам. В 1926-1927 годах «вихрь перемен» унес пахотные и пастбищные угодья, отобрал 1 360 тысяч десятин сенокосов, 1 250 тысяч десятин пашни, конфисковал имущество баев и скотовладельцев, выселив их за пределы районов проживания. 28 августа 1928 года был издан Декрет «О конфискации байских хозяйств», который предусматривал «выселение тех наиболее крупных скотоводов из коренного населения, которые, сохраняя полуфеодальные, патриархальные и родовые отношения, своим имущественным и общественным влиянием препятствуют советизации аула».
Результатом всех этих действий стал голод, который унес жизни не менее 3 миллионов человек. На момент начала коллективизации казахи составляли более 80% населения, к ее концу их было менее 40%. События во время голодомора происходили очень страшные. Об этом свидетельствуют воспоминания очевидцев, которые были изданы в книге преподавателей Карагандинского государственного университета им. Букетова. Вот одно из них: «Наша семья в 1931-м году жила в Карагандинской области, в Улытауском районе. В семье моего деда было пятеро детей: три девочки и два мальчика. Один из мальчиков в 1932-м году в возрасте двух лет умер от голода. Дедушку в 20-е годы, как потомка бая, хотели арестовать, не давали житья. Поэтому он со своей семьей переехал в другой район, но и там его преследовали. В конце концов его посадили. Через несколько лет дед сбежал из тюрьмы, и попытался с семьей вернуться в родные края. Это были годы голодомора, и чтобы семья выжила, дедушка продал свою 15-летнюю дочь старому баю за стоимость верблюда. Недолго она прожила, умерла молодой. На вырученные деньги семья добралась до поселка Карсакпай Улытауского района, но там моего деда арестовали. Он сидел в Долинке, там и умер. Семье приходилось голодно: горсть зерна ели несколько дней, перемалывали, варили похлебку или просто ели муку с отрубями. Летом ловили рыбу, старались заготовить и на зиму: солили, коптили. Много людей умирало, трупы умерших от голода были распухшими. Однажды из соседней юрты послышались женские крики. Мой отец, тогда мальчишка, пошел посмотреть. От голода сошедший с ума мужчина связал и хотел зарезать на съедение десятилетнюю дочь. Мать пыталась отбить девочку, но не хватало сил. Она схватила младших детей, увела их, потом вернулась за дочкой, успела спасти. Было и такое». Вот еще одно воспоминание: «Шли 1930-31 годы, наступил голод. Причина голода всем известна – у казахов забирали скот, а он был основным источником пропитания. Не исключением стала семья моего деда. Есть было нечего, и люди стали пухнуть и умирать от голода. Тогда детей часто отдавали в детский дом, но бабушка была против. Сказала, что если будем умирать, то вместе. Однажды произошел случай, который сыграл важную роль в нашей судьбе. Как-то мама занималась хозяйством на улице, и краем глаза заметила, что какая-то женщина уводит пятилетнего сына в лесок. В то время уже знали, что начали есть людей от голода. Мать поняла, что сына хотят съесть, из последних сил догнала женщину, и выхватила мальчика. После этого случая дед решил откочевать в Россию. Дорога была долга и трудная. Хорошо, что у деда было оружие, и оно спасло нас. Как-то в дороге на нас напали грабители. Мы попытались скрыться, дед стрелял в воздух, погоня длилась, пока мы не добрались до какого-то села. Стали стучать во все двери, только в сельсовете открыли, и посоветовали нам остаться жить в этом селе. Дед был мастером на все руки и немного знал русский язык. Мы остались. Это село стало для нас второй родиной. Но, спустя шесть лет, несмотря на уговоры односельчан, наша семья вернулась в Казахстан».
За пределы республики в те тяжелые годы мигрировали свыше одного миллиона казахов, из них 616 тысяч – безвозвратно. 414 тысяч после вернулись в Казахстан.
Политика «Малого Октября», конечно же, не обошли и поселок Самаркандский. Так, в Темиртауских архивах был найден один из немногих сохранившихся документов времен коллективизации – список кулаков по колхозу имени Сталина, который был образован в поселке. В этом списке есть имя Нургали Турлыбеков. Его семье принадлежали земли, на которых сейчас находится Темиртау и Самаркандское водохранилище: раньше на месте искусственно созданного водоема располагались зимовки. К счастью, эта семья не была выслана, но Нургали Турлыбекова лишили избирательных прав. За что – сегодня непонятно.
Последствия «Малого Октября» для народного хозяйства были «впечатляющими»: на 1 января 1933 года в республике насчитывалось всего 4,5 миллионов голов скота, хотя ранее его было более 40,5 миллионов, то есть поголовье сократилось в десять раз. Вот чего добился в своем рвении Филипп Голощекин.
Конечно, все понимали и видели, что происходит, но говорить об этом в открытую просто боялись. И только единицы из казахской интеллигенции набрались мужества и написали письмо на имя Голощекина о той трагедии, которая произошла в народе. Это так называемое «письмо пятерых» 1932-го года, написанное писателем Габитом Мусреповым, заведующим Казахским государственным издательством Мансуром Гатаулиным, заместителем проректора Комвуза Муташем Давлетгалиевым, проректором того же учебного заведения Ембергеном Алтынбековым и заведующий энергетическим сектором Госплана КАССР Кадыром Куанышевым. Однако письмо не произвело на партийных руководителей никакого впечатления.
О том, что происходит в стране, узнал и Иосиф Сталин, притом, совершенно неожиданным образом: прошла перепись населения, результаты которой вождя немало удивили. Было непонятно, куда делись люди? Разница численности до 1931-го года и после оказалась настолько большой, что ее было просто невозможно не заметить. Это были не тысячи, а миллионы людей. Но виновных тогда не привлекли к ответственности. В итоге, были наказаны статисты, проводившие перепись: за то, что они якобы неправильно подсчитали.
Тем не менее, разительные изменения в хозяйстве, численности населения, и те письма, которые писали отважные люди, возымели свое действие: Голощекина сняли с должности, кошмар наконец-то закончился. В 1939-м году Филипп Голощекин был арестован, и одним из поводов для ареста стали как раз перегибы в эпоху коллективизации на территории Казахстана. В 1941 году инициатор «Малого Октября» был расстрелян, однако в 1961 году – посмертно реабилитирован. Так бывший секретарь Казахского краевого комитета партии оказался невиновен в том, что более трех миллионов человек умерли от голода.
-Тема «Малого Октября» очень острая, важная, и она находит большой отклик в сердце казахского народа, — говорит Татьяна Хмелева. – У казахов есть традиция передавать устно своим потомкам воспоминания, которые необыкновенно ценны в отсутствии документов. И все эти воспоминания до такой степени схожи, что они не могут быть преувеличены или придуманы. Это действительно было страшное время. То, что изначально было задумано неплохо – если читать документы, не вдаваясь в факты – в итоге перевернулось в самый настоящий кошмар. Изучение коллективизации требует масштабной работы. В наших городских архивах отражена эпоха коллективизации, касающаяся непосредственно населения поселка Самаркандский – в первую очередь, немецкого. Что касается казахских аулов, которые находились в регионе задолго до появления поселка, то здесь ничего не отражено. Нужно заниматься, искать, но в семьях потомков очень мало знают о тех далеких событиях, потому что старшее поколение старалось не распространяться о том, что им пришлось пережить. Люди боялись, и сейчас нам даже сложно такое представить.
Кира Щербакова