Расслабляться нельзя ни на минуту
Владимир Иванович, когда началась Ваша трудовая деятельность на комбинате?
Очень давно. В 1973 году я поступил на помощника машиниста тепловоза в 138-е училище, в 1976 году окончил его, и сразу пришел на комбинат, в управление железнодорожного транспорта. Поработал немного, и меня забрали в армию. Когда вернулся, место помощника машиниста было занято. Работал электриком на электроучастке, благо, с электричеством я в ладах. А через два года начал работать помощником машиниста. Потом окончил курсы машинистов, и теперь вожу тепловоз самостоятельно. Станция «Входная» стала мне родной: на ней я работаю уже 30 лет.
Что повлияло на выбор профессии?
Была тяга к технике. Интересно было узнавать, как все крутится-вертится. Нельзя сказать, что я грезил паровозами, да и игрушечных у меня не было, так как в годы моего детства они стоили недешево. Но так, как с малолетства многое привык делать своими руками, решил связать свою жизнь с большой и сложной машиной. Другие специальности были мне неинтересны.
Трудно было осваивать работу не тепловозе?
В нашем управлении была такая практика: для того, чтобы хорошо освоить профессию, нужно пройти все станции. Тепловозы, работающие на каждой станции, время от времени отправлялись на ремонты. Делали их поочередно – сначала брали тепловоз с одной станции, потом с другой и так далее, и для того, чтобы не было простоев, имелись два подменных тепловоза. В течении полугода они проходили все станции, а машинист и помощник узнавали работу на каждой из них. Я тоже работал на таком подменном тепловозе, и это очень хороший опыт.
У машиниста тепловоза непростая работа?
Не то что непростая, а тяжелая, особенно в летнее время. Если «за бортом» 35 градусов, то в кабине все 45. Кондиционеры установлены только на тех тепловозах, которые пришли с заводского ремонта. На нашем тепловозе кондиционера нет. И если помощник машиниста, выполняя свои обязанности, выходит из кабины, то машинист вынужден постоянно находиться в ней. Работать непросто также из-за производственного шума, которого на комбинате много. И, самое главное, на машинисте лежит большая ответственность, в первую очередь, за людей, с которыми он работает. Нужно постоянно контролировать действия помощника, знать, где он находится в той или иной момент времени. Кроме того, нужно выдерживать графики движения, своевременно доставлять грузы, уметь производить небольшие ремонты тепловоза, соблюдать регламент переговоров с диспетчерами. Перечислять обязанности можно долго, и расслабляться на такой работе нельзя ни на минуту.
Какие функции выполняет станция «Входная», на которой Вы работаете?
Станция «Входная» — это ключевая станция. Все, что производится на комбинате, и все что поступает на комбинат, проходит через нее. Представьте, что вы пришли домой с сумками, в которых принесли то, что необходимо для жизнеобеспечения вашей семьи. Вы зашли через входные двери, а потом вы раскрываете сумки и распределяете все закупленное по разным комнатам, раскладываете по шкафам, наполняете холодильник. Так вот станция «Входная» – это и есть входные ворота комбината. И готовая продукция уходит на экспорт через нее же. Эта станция не является технологической, она не участвует в непрерывной разливке стали и производстве чугуна. Но если своевременно не привезти кокс или руду на комбинат, он не сможет работать.
Когда ведете тепловоз, на что, в первую очередь, обращаете внимание?
Это как в автомобиле: нужно смотреть и на дорогу, и за всеми контрольными приборами, которых целая панель. Если давление и уровень масла упали, значит, случилось что-то серьезное. Тогда вместе с помощником начинаем работать над устранением проблемы. Ситуацию во время движения необходимо оценивать постоянно. Глаза должны быть и спереди, и сзади. Самое страшное для машиниста – это нахождение на путях посторонних лиц, которым делать там совершенно нечего. Результат при встрече с тепловозом может быть плачевный, человек может поплатиться жизнью за свою беспечность. Правда, благодаря проводимой работе, направленной на обеспечение безопасности движения, людей, ходящих по путям, стало гораздо меньше.
Сколько тонн груза может перевезти Ваш тепловоз за один раз?
Поезда у нас всегда тяжелые. Когда везем груз на станцию «Жанаул» или с нее, максимальная нагрузка должна составлять 4,5 тысяч тонн. Тепловозу это дается очень непросто, особенно в летний период.
Вы умеете чувствовать машину, без приборов определять, когда что-то идет не так?
Конечно. Опытный машинист всегда чувствует изменения в работе дизеля. Если слышится посторонний стук, я смотрю на помощника, помощник – на меня. В таких ситуациях мы понимаем друг друга без слов.
Наверное, дорогу знаете, как свои пять пальцев?
Мы следуем одними и теми же путями годами и десятилетиями, как тут не выучить. Да и любой машинист в соответствии со своими обязанностями должен знать профиль пути: где подъем, где нужно добавить скорость, где притормозить и так далее. Каждому машинисту, который пришел с другой станции, необходимо время для адаптации. Просто так ничего никому не дается.
Под воду – с ружьем
Мы знаем, что у Вас есть интересное увлечение. Можете рассказать о нем?
Я с детства чем-то увлекался. С пятого класса школы начал серьезно заниматься фотографией. Еще выжигал по дереву, чеканил по металлу, окончил музыкальную школу по классу баяна. Уже много лет я увлекаюсь подводной охотой. Начинать было непросто, информацию о том, что и как правильно делать, приходилось, что называется, выкапывать. Я находил редкие статьи на эту тему в журналах, заводил знакомства в «Союзпечати». В основном, авторы писали про морскую подводную охоту, а она сильно отличается от пресноводной. В нашем городе невозможно было найти ни одного подводного ружья, так что свое первое я собрал сам из подручных материалов. А первый подводный костюм мне прислала дочка из-за границы, и то он был не для охотников, а для дайверов. Сейчас я надеваю его в летнее время. Также подводному охотнику нужны маска, трубка, ласты и грузовой пояс, который весит девять, а то и почти 20 килограммов.
Как Вы узнали о том, что есть такая подводная охота?
Мы поехали отдыхать на Черной море, и там возле пляжа местные ребята-подростки стреляли под водой крабов. Я попросил у них маску и ружье, попробовал. С тех пор и увлекаюсь. Вообще, это серьезное занятие. У меня было несколько учеников, и только трое сейчас занимаются подводной охотой. У остальных не получается: кто-то боится глубины, кто-то не может задерживать дыхание. Ныряем мы, конечно, без акваланга. Если бы ныряли с ним, получилось бы браконьерство.
На какую глубину погружаетесь?
От метра до шести. У нас, к сожалению, не так много мест, где можно нырять. Ездим на канал Иртыш-Караганда, на реку Ишим, на Топарское водохранилище и на другие водоемы. От чистоты воды многое зависит. Если она мутная, то рыба почувствует охотника раньше, чем он ее увидит. А, если повезет, можно вытянуть на берег рыбу весом пять, а то и десять килограммов.
Вы участвуете в соревнованиях по подводной охоте?
Нет, считаю, что это не для меня. Не люблю я состязания и связанную с ними помпезность. Мне намного больше нравится тихо и спокойно охотиться, чем пытаться кого-то опередить.
С берега рыбачите?
Рыбачить с брега я начал с семи лет. Сейчас, когда ездим на рыбалку с женой, она ловит с берега, а я предпочитаю подводную охоту. И хотя жена переживает за меня, когда я погружаюсь, свое увлечение я бросать не собираюсь.
Кира Щербакова