Участники семинара «прокрутили» декабрьские события 2017 года
Собирать схему трудового конфликта представители профсоюзов — с одной стороны и работодателя — с другой — начали с определения его причин. И сразу появились разночтения. Председатель профкома шахты им. Ленина АО «АМТ» Евгений Буслаев озвучил то, что группа обсуждала на предварительном этапе: основная причина трудовых конфликтов, согласно статистике, это недовольство уровнем заработной платы.
-Откуда возникли пожелания шахтеров увеличить заработную плату? Во-первых, девальвация нацвалюты в Казахстане, рост цен на товары и услуги. Во-вторых, разные условия в колдоговорах по выплате второй части индексации — в стальном департаменте она была выплачена, в угольном — нет. В апреле мы провели расширенное профсоюзное собрание (в Шахтинске), пригласили представителей администрации, предложили создать рабочую группу и обсудить, имеет ли компания возможность повысить заработную плату работникам. Формально мы эту группу создали, а фактически она не работала, работодатель этот вопрос игнорировал.
работника задевает не столько уровень зарплаты, сколько несправедливость.
Руководитель ЦЕС АО «АМТ» Александра Иванова высказала другое мнение:
До тех пор, пока все вокруг поддается какому-то закону равенства, когда рядом сидящие коллеги имеют такую же зарплату, соцпакет, график работы, взаимоотношения с начальством, у людей не возникает вопрос — почему я столько получаю? Когда человек чувствует, что он недооценен, это вызывает ответную реакцию: кто-то замыкается в себе, кто-то идет с вопросами в профсоюз, кто-то — в отдел труда. Ситуация начинает раскачиваться, как маятник. Когда недовольных людей в одном цехе, на одном участке становится с избытком, начинается конфликт. Кто-то может испытывать сложности в том, чтобы сформулировать, чем именно он не доволен, но, как правило, озвучивает это как «я недоволен заработной платой». Это самая простая формулировка, но на самом деле в ней собраны все «мелкие недовольства», которые есть у человека.
В августе состоялась конференция трудового коллектива АО «АМТ», где было выдвинуто требование о повышении заработной платы на 30% (приводимые тогда доводы были примерно такими же, как и на собрании). Начался коллективный трудовой спор. Но вместо того, чтобы следовать установленной в таких случаях процедуре, администрация, по словам Евгения Буслаева, начала оспаривать законность проведения конференции. Позднее в профсоюзах появилась информация о том, что иностранные менеджеры привезли с собой концепцию подрыва деятельности профсоюзов, и именно с этим было связано игнорирование обращений представителей работников в администрацию. Предполагалось, что для решения проблем человек пойдет не в профсоюз (он станет ненужным), а к своему руководителю. Представители профсоюза «Жактау» напомнили об издании приказа № 835, которым были отменены все положения Коллективного договора. Это «вывело» профсоюзы из процесса принятия решений, и, по сути, сделало наличие колдоговора необязательным.
По словам представителей администрации, к 11 декабря, началу забастовки, не все шахтеры знали о подписании единого Коллективного договора, предполагающего равные условия для всех, и это в большей степени послужило поводом к началу забастовки. Если бы профсоюзы вовремя довели информацию до работников, ситуация могла бы развиваться по другому сценарию. Но, как отметили профсоюзы, информация о подписании колдоговора не была тайной для работников. Речь шла о том, что в новом Коллективном договоре не было пунктов по повышению зарплаты.
В итоге стороны сошлись в том, что факторов, способствующих забастовке, было много, и все они наслоились друг на друга. «Катализатором» стала забастовка работников «Казахмыса», прошедшая в ноябре. Шахтеры «Арселора» забастовали так же стихийно, как горняки. В определенном смысле цель работодателя была достигнута: доверие к профсоюзам уменьшилось, ведь они долгое время не могли добиться от администрации принятия каких-либо решений по повышению зарплаты. Но забастовка выявила и проблемы во взаимоотношениях работодателя и коллективов. Вместе с требованием о повышении зарплаты в списке шахтеров было еще 27 пунктов, в том числе, по улучшению условий труда. Почему, если вопросов было так много, работодатель долгое время не обращал на них внимания? Возможно, работники даже не знали, с кем из руководства можно было решать возникающие проблемы.
Что было дальше? Для урегулирования ситуации создали комиссию: из представителей власти, работодателя, профсоюзов, работников. Все 28 требований шахтеров были удовлетворены, по зарплате принято компромиссное решение — повышение на 30% (изначально шахтеры настаивали на 100%). Участники семинара согласились, что до этого можно было не доводить, если бы нужные меры были предприняты своевременно. Декабрьская забастовка стала уроком для всех.
Для определенном этапе к обсуждению подключился Акижан Кутваров, главный специалист отдела анализа, прогнозирования и социальных технологий Управления внутренней политики области. Представители профсоюзов задали ему вопрос: наблюдали ли за развитием конфликта госорганы и почему они вовремя не вмешались?
-Есть проблема в том, как госорганы взаимодействуют между собой, к примеру, наш отдел с той же инспекцией по труду (на семинар ее представители не пришли), — ответил Акижан Кутваров. — Мы узнаем об очагах социальной напряженности в основном из соцсетей и газет, сообщаем акиму области, и он на уровне региона дает конкретные поручения, как решить проблему. Если говорить о забастовке 2017 года, этот конфликт нужно было решать в зародыше. Есть диалоговая площадка — трехсторонняя комиссия, есть институт медиации, который, к сожалению, пока плохо развит, но когда-нибудь мы будем использовать его так, как это делают в Европе и Америке, и решают вопросы на миллионы долларов. Чтобы не запускать процесс, надо своевременно выявлять недовольство и приходить к общему знаменателю. Медиаторы при этом должны быть республиканского уровня.
О чем еще говорили представители администрации? При всех сложностях во взаимоотношениях с профсоюзами работодателю нужна их помощь. Но профсоюзы должны давать больше конструктивных предложений и доверять выкладкам другой стороны, когда та пытается доказать свою позицию.
-После той забастовки были и другие повышения зарплаты, — отметила Александра Иванова. — Но лучше не стало. — Люди продолжают быть недовольными, и мы в этом крутимся. Работники — это огромная масса людей, которая может непредсказуемо «выстрелить» из любой точки. И это уже будет проблема не предприятия, а всего региона и страны. То, о чем мы здесь говорим — это прошлое, а то, что действительно нужно делать — это пытаться выстраивать диалог.
О своем первом впечатлении рассказал и Эдуард Вохмин: госорганы действуют по своей логике, которая определена нормативными документами, и не без проблем взаимодействуют между собой. Есть институт медиации, но он не работает, как хотелось бы. Есть некая идеальная схема у профсоюза — она о том, как следует решать трудовые конфликты. И есть схема работодателя — про то, что он не бездействует, но есть вещи, которые ему не подвластны.
В процессе обсуждения прозвучали высказывания о том, что инструменты разрешения конфликтов должны быть более простыми и доступными, чтобы не выносить внутренние вопросы предприятия на уровень области и не выходить с иском в суд. И во многом это вопрос несовершенства Трудового кодекса РК (это мнение профсоюзов, у администрации оно прямо противоположное). В продолжение семинара у его участников появилась возможность обсудить это с другим спикером — Инессой Куановой, которая напомнила, что предусмотрено в ТК РК по трудовым спорам и примирительным процедурам.
По итогам дня «Магнитка плюс» записала интервью с Инессой Куановой, которое будет опубликовано в следующем номере газеты.
Наталья Прончатова