«Мы устали от обещаний»

Машинист тепловоза УЖДТ С. Дюжев:
— Перед каждым новым руководством, приходящим на комбинат, профсоюз ставит вопрос о реальном повышении уровня заработной платы трудящихся. Приходу нынешнего генерального директора предшествовала девальвация тенге и падение уровня жизни казахстанцев. Поэтому, одним из первых вопросов был вопрос о повышении зарплаты. Господин Калон обещал вернуться к этому вопросу после того, как он всесторонне изучит существующее положение дел на комбинате, стабилизирует и наладит работу предприятия. В целом, за прошедшие полтора года, коллектив справился с поставленными задачами, бизнес план выполняется, переделы работают стабильно, наращивается выпуск готовой продукции. Люди работают с отдачей, надеясь на такую же отдачу от руководства компании.
К чести господина Калона, согласно действующему Коллективному договору, в установленные сроки была выплачена 13 зарплата и в полной мере проведена индексация на уровень официальной инфляции. Но рост цен на все товары и услуги практически свел к нулю это повышение. Все доплаты, что мы получили, не сделали нас богаче. Конечно, не вина господина Калона, что в Казахстане растут цены, его основной задачей является увеличение прибыли предприятия. Но в погоне за красивыми цифрами доходов, приятными взгляду акционеров, наверное, не стоит забывать и о тех, кто эту прибыль компании создает. Самому передовому производству и оборудованию всегда нужен тот, кто сможет заставить это оборудование работать соответствующим образом.
Господин Калон говорит о необходимости повышения престижа работы в металлургической отрасли. И это действительно важно, потому что уже сейчас существует дефицит квалифицированной рабочей силы. Но престиж подразумевает не только принадлежность к компании, но и те преимущества, которые она дает. И основным показателем на данный момент является не логотип компании на спецодежде, а тот уровень социальных льгот, который эта компания может предложить своим работникам. Основной параметр здесь – это заработная плата.
Мы входили в тяжелое положение компании в кризис 2008-2009 годов, 3 месяца отдавали треть зарплаты и не говорили о повышении. Все понимали, что по-другому удержаться на плаву не получится. Но времена изменились. Сейчас есть и увеличение производства, и сбыт. А такое ощущение, что простые рабочие так и не вышли из этого кризиса.
Господин Калон, искренние слова должны быть честными. И если руководство заинтересовано не только в получении прибыли, но и сохранении стабильности в коллективе, повышении престижа и имиджа компании в лице простых людей, пусть ваши слова не останутся только словами, а найдут реализацию в действии. Поэтому всецело и полностью поддерживаю выдвижение требований коллектива о повышении уровня заработной платы.

В ходе конференции в президиум поступило две записки из зала с просьбой предоставить слово. Перед собравшимися выступили работники АО «АМТ» А. Брехов и Б. Гренадер.

Слесарь ЦРОО КХП А. Брехов:
— Вопрос повышения заработной платы администрация может называть популизмом. Обычно, если профсоюз требует повышения зарплаты, он якобы занимается популизмом. Но это требование времени, и, как сказал наш Президент, пора делиться с рабочими своими деньгами. Но я хотел бы сказать о другом, потому что уже много говорилось о повышении — о том, как компания относится к коррупции. В компании все время говорят, что борются с коррупцией, но на самом деле тот вид заработка, который планируют ввести — это поощрение коррупции. Руководитель на своем месте выбирает двух-трех человек и повышает им заработную плату. А кто с кем советуется? Никто. Потому что руководителю это не нужно.
Как было у нас на коксохиме? Лень стало руководителю приезжать к семи часам, он взял и перевел весь ремонтный персонал с восьми часов работать. Ремонтный персонал работал с семи утра, начиная с 1980-х годов, и это сделали не просто так – учитывали какие-то нормы, СНиПы. Но приходит новый начальник и меняет все. Один умный человек сказал: «Каждый руководитель садится в кресло и думает, что при нем все изменится к лучшему». Нет, мы работаем довольно долго, и на коксохиме сменился целый ряд руководителей — и производства, и цехов, и лучше, поверьте мне, не стало. Получается только хуже, потому что молодые руководители с амбициями: «Ты меня не слушаешь, ты меня не уважаешь, будешь уволен!». Вот разговор! Это неправильно! Выбирайте руководителей более добросовестных, я так понимаю.
Мастеров у нас вообще никто не слушает. Зачем тогда мастер, если начальник цеха сам решает, кого поощрять, кого не поощрять? Был День металлурга, и ни один мастер не принял участие в том, чтобы из своей службы представить человека к поощрению. Решали где-то там, в кулуарах, наверху. Что это, как не унижение профессии мастера? Мастер — это тот, кто непосредственно работает с людьми, знает всю подноготную каждого человека, и который может заручиться, работает человек, или он — лентяй.
Еще хотел сказать, что зарплату никто нам просто так не поднимет. В администрации будут говорить, что не хватает денег, в долгах, как в шелках, и все такое прочее. Но ничего умного они ведь не говорят. Правильно сказал Анатолий Калин: «20 лет назад с ломом работал, да так и работаю до сих пор». Так оно и есть. Если у меня в 1980 году было 11 человек, обслуживающих коксосортировку, то сейчас двое слесарей и один сварщик. Все повесили на нас: и кислородопроводы, и обогрев, а зарплата не изменилась. Она у меня всегда вровень шла со средней зарплатой по комбинату, и становится все ниже. И мне стыдно приходить домой и говорить, что, извините, но зарплаты у меня не хватает, чтобы вам форму школьную купить или что-то еще.
Повышение зарплаты – это необходимость на данный момент. Но вот как его добиться? Я думаю, что без боя они не сдадутся.

Бригадир отгрузки трубоэлектросварочного цеха Б. Гренадер:
— Специально речь я не готовил, скорее, это зов сердца. Хотел высказать чаяния людей, с которыми работаю.
Знаете, что в последнее время я вижу в глазах тех ребят, с кем непосредственно работаю на отгрузке? Я вижу непонимающий взгляд, потерянный. Люди не понимают, за что мы работаем.
Здесь озвучивали огромные цифры – зарплата 170 тысяч, 190 тысяч, а у нас ребята открывают табульки и говорят: «А мы не на комбинате, что ли?». 85 тысяч тенге у тех, кто работает на отгрузке. Кто не знает, что это такое, я объясню: это когда машешь молотком, крутишь хомуты и проволоку, вагоны грузишь и тому подобное. Кто считает, что это легкая работа, загрузите хотя бы один вагон! Помашите молотком, попилите доски! Ребята говорят: «Ты человек грамотный, может, объяснишь, что происходит?». Но я сам ничего не понимаю. Раньше мы были АО «Карвол», с 7 декабря 2016 года мы трубоэлектросварочный цех АО «АрселорМиттал Темиртау». Вроде как вошли в состав крупнейшего предприятия, а что изменилось к лучшему? Ничего. Как можно от загнанной лошади требовать каких-то результатов? Люди устали, у них нет мотивации. Нужно вернуть людям доверие к работе, чтобы они вновь поверили, что кому-то нужны.

Горнорабочий шахты «Казахстанская» И. Католик:
— Сегодня, в условиях постоянно растущих цен на продукты питания, товары первой необходимости и услуги, падения покупательской способности заработной платы, мы не должны мириться с тем, что руководство АО «АрселорМиттал Темиртау» в очередной раз отказывается принимать меры по повышению уровня жизни своих работников, которые своим честным и добросовестным трудом, работая в особо тяжелых, особо вредных и опасных условиях, обеспечивают компании успешное существование на мировом рынке.
В коллективах еще с августа 2014 года назрел вопрос повышения заработной платы. Руководство компании явно не желает признавать, что с того времени курс доллара постоянно меняется только в выгодную для компании сторону, а шахтеры, металлурги и их семьи, напротив, остро ощущают снижение возможности обеспечить себе нормальное существование.
О действиях руководства компании в вопросе зарплаты можно говорить много, но сегодня реально назрел вопрос о повышении заработной платы. Поэтому сегодня мы, как представители работников АО «АрселорМиттал Темиртау», должны принять решение и выдвинуть требование к руководству компании: произвести повышение заработной платы всем работникам стального и угольного департаментов.

Горнорабочий очистного забоя участка №1 шахты «Кузембаева» С. Прилепко:
— Последний раз реальное повышение зарплаты произошло в 2008 году, после трагедии на шахте Абайская и последующих забастовок. А потом производилась только индексация, и то не полностью, и так в течение 9 с половиной лет. За это время выросло все: доллар — со 120 до 320 тенге, цены на продовольственные и непродовольственные товары, тарифы ЖКХ, а условия труда не стали лучше, и зарплата упала. Поэтому я считаю, что мы вправе не просить, а требовать повышения заработной платы минимум на 30%.

Работник ЦОФ «Восточная» Р. Зарипов:
— Я тоже когда-то зарабатывал 700 долларов, а сейчас — 300. И оборудование мое стало еще старше. Все это так. Мое предложение: может, просто сделать привязку средней зарплаты к доллару? Но, конечно, выплачивать нужно в тенге. Я не хочу стать богаче всех или что-то в этом роде. Но когда я приезжаю из своего родного Абая в Караганду и захожу в средней паршивости столовую, то очень хорошо понимаю, сколько я зарабатываю в этой жизни. Я отработал 30 лет, из них 10 — шахтером, и брат мой в шахте работает, и сын, и отец работал. А к чему я пришел, отработав 30 лет? Ни к чему. В долги не залезаю, выпивку не уважаю, но у меня нет ничего за душой. Если бы зарплату привязали к доллару, мы бы сегодня здесь, скорее всего, не собрались.
Вопрос о том, чтобы поднять зарплату отдельным работникам – вещь, конечно, интересная. Я работаю на ЦОФ, и если сказать 15-20-ти работникам из ремсостава: «Ребята, месяц-другой дома отдохните, с сохранением зарплаты, конечно», то фабрика рухнет. Но даже если этим ребятам станут платить больше, это будет всего 5, 10 или 15 тысяч.
При всем при этом компания очень легко отказывается от грамотных людей. Вчера у нас рассчитался человек, ушел на пенсию на пять месяцев раньше срока. Да, он старенький, но это был мозг всего цеха. Есть люди, о которых говорят «на вес золота». Если такого человека не окажется на месте, будет простой. Час простоя фабрики когда-то стоил 6 млн тенге, и, если его не будет на месте часа три, он точно станет золотым. А компания очень легко относится к таким вещам: уходит, и пусть, мы справимся. С кем? И с чем?
Взять даже станки — я не говорю о новых, но сделайте старые! Вызовите наладчика, дайте ему 20-30 тысяч тенге, чтобы он наладил станок. Кто-то над деталью 3 дня корпит, я ее беру, а она не подходит, если и подошла, то на следующий день вылетела. А потом мне начальник говорит: «Почему ты так плохо работаешь?»
Говорят, что износ оборудования — 70-90%. А почему не 300%? Если я подхожу к конвейеру, а става нет, это какой износ?
Я работаю на участке углеприема, куда приходит так называемый уголь. Стоишь, смотришь на конвейер в позе мыслителя 5-10 минут, и думаешь: «Когда же будет уголь?»
Никто не хочет приехать и посмотреть, что у нас на самом деле происходит! Приняли молодых парней, а что они умеют, что знают? Вот и ложится основная нагрузка на тех, кто еще помнит Советский Союз, про «стыд и совесть», что сейчас явно не приветствуется.
Комиссия приезжает в цех, и быстро бегает, потому что сверху сыплется. Потому что инвестиции опять отложили на следующий год. Вы знаете только «завтра», и реально ничего не вкладываете.
Я, слесарь-ремонтник 5 разряда, до недавнего времени обслуживал 17 питателей, 3 полновесных конвейера, два хвоста конвейера, 4 насоса, теплоузлы, задвижки. Один! И один сварщик еще. Год назад дали второго человека. Это как манна небесная.

Работник шахты «Тентекская» Е. Крапивницкий:
— Многие здесь говорили о том, что 22 года компания только обещает. Да, это так. И правильно сказал один из ораторов: молодых набрали, но эти молодые, обучившись 5 лет, здесь не задерживаются, а, в основном, уезжают в Россию — на шахты, металлургические комбинаты, потому что они набрались опыта, а здесь зарплата не повышается, если и повышается, то на копейки. Тарифные ставки подняли, премию урезали, и нормальной зарплаты нет.
Наша администрация говорила об инвестициях. Где они? Нам говорят, что купили и увезли на другую шахту, на той шахте говорят, что увезли на нашу. В итоге инвестиций не видно ни на той шахте, ни у нас. Все дорожает, зарплата не растет, а мы работаем на старом оборудовании, которое стояло еще при Советском Союзе, в лучшем случае, в 2000 году. Получается, что мы выкладываемся, а зарплаты нормальной нет. Поэтому на нашей конференции решили, что зарплату нужно поднять не меньше чем на 30%.