«Отношение к работникам изменилось»

Отпуск можно брать частями, увольнительную – на три часа
Вначале «круглого стола» работники жаловались на плохое освещение ряда участков комбината, а также на неудовлетворительное состояние подземных переходов. Как оказалось, многие озвученные вопросы поднимались на «круглых столах» еще несколько лет назад, но не нашли своего решения. Например, не была произведена разметка дороги возле автобусной остановки заводоуправления. В связи с этим директор по трудовым ресурсам и трудовым отношениям Дмитрий Павлов высказал претензии отделу техники безопасности:
— К вам куча вопросов, которые висят еще с прошлого года. Вам поручили выполнить, а вы ничего не сделали. Я это озвучу на совете директоров. У нас поэтому, в том числе, и случаи несчастные происходят, что люди вопросы задают, и никто их не решает.
Интересовал собравшихся и порядок предоставления очередного отпуска. Один из сотрудников поинтересовался, на сколько частей можно его поделить?
— По согласованию с руководителем можно делить отпуск на части, но одна из частей должна быть не меньше, чем все дни, положенные за вредность. Например, если за вредность положено 12 дней, то эти дни вы должны отдохнуть полностью, остальное можете разбить по частям, — объяснила начальник отдела труда и заработной платы УТиЗ АО «АМТ» Светлана Андрейчук.
Также она напомнила, что, согласно условиям Коллективного договора, можно взять компенсацию за отпуск. В случае если накопилось два и более отпусков, то один из них положено отгулять, за остальные можно получить компенсацию. Еще один вариант: взять 24 дня плюс дни за вредность, а вместо оставшихся дней получить компенсацию.
Следующий вопрос, адресованный Светлане Андрейчук, касался увольнительной записки. Работников интересовало, на какое время по ней можно уйти.
— Не более чем на три часа, иначе отсутствие на рабочем месте будет считаться прогулом. Если вам необходимо более трех часов, нужно оформить день без сохранения заработной платы. Предоставление до пяти таких дней согласовывается с начальником цеха, более пяти – с директором по трудовым отношениям.
Однако спорные моменты все равно возникают. Например, как будет производиться оплата в случае, если увольнительная записка была выписана на три часа, а работник вернулся через час?
— Переделайте увольнительную записку, оформите ее на то время, которое отсутствовали. Руководители проставляют часы отсутствия по увольнительной записке, и оплата будет начисляться соответственно, — сказала Светлана Андрейчук.
Далее собравшиеся рассказали о проблеме получения необходимых для работы документов.
— Рабочие каждый год проходят аттестацию в ОРОП по опасным видам работ и промышленной безопасности, — говорит работница ЦРЭО. — Сейчас мы не можем получить удостоверения. Инженерам-кураторам руководители запретили приносить их в цеха, сказали, чтобы люди получали сами. Не могут же начальники каждого отпускать в ОРОП. А без удостоверения нас не допустят к работе.
Этот вопрос пообещали решить, а присутствующие, в свою очередь, предложили организовать кабинет с компьютерами на территории комбината для сдачи аттестации.

Д. Павлов: «Люди уезжают туда, где красивее»
Еще один проблемный вопрос, поднятый на «круглом столе», касался нехватки кадров. Напомним, что профсоюз «Жактау» поднимал вопрос о сокращении численности персонала на уровне министерств. Ответ на запрос профсоюза и комментарий Владимира Дубина мы публиковали в одном из номеров газеты.
— Средний возраст работающих в нашем цехе – 50 лет, — рассказал работник ЦРЭО. — В прошлом году ушло пять человек, в этом году – три человека, в следующем уйдет еще три. Опыт, который накапливался годами, никому не передается. Останутся ли через 10 лет те, кому можно будет его передать?
— С приходом нового генерального директора ситуация с кадрами изменилась. Если раньше у нас была политика сдерживания приема, то теперь работает специальный комитет, в который вошли три крупнейших руководителя компании – Вадим Басин, Жак-Ив Флош и Рамеш Айер. Еженедельно они встречаются, и те заявки, которые цеха подают по нехватке персонала, рассматривают, — говорит Дмитрий Павлов. — На комбинат мы принимаем представителей тех профессий, с которыми вопрос стоит остро. Это слесари по ремонту гидравлического оборудования, электромонтеры. Остальных принимаем по аутстаффингу. С генеральным директором мы решили расширить программу «Молодые стажеры» для проработавших по аутстаффингу год и более. В прошлом году таких было принято 25 человек, теперь будем принимать ежегодно по 40-50. Кроме того, есть программа «Топ 100» для молодых инженеров, выпускников вузов Караганды и Темиртау. Так что у тех руководителей, которые задают вопросы о нехватке людей, проблем нет. Если есть вопросы – готовьте заявки, все быстро решится.
Дмитрий Павлов добавил, что людей на места увольняющихся автоматчиков будут принимать заблаговременно, за год до ухода работников с комбината. Это необходимо для передачи опыта.
— Вы сказали про 50 человек в год. Для комбината это вообще «копейки». Только в наш цех навскидку нужно не меньше десяти человек. При этом коллектив стареет, а цех ремонтный, и каждые руки на вес золота, — высказался один из присутствующих.
— Нет, прием у нас немаленький. За последние 10 лет такого большого приема не было. За три года к себе и по аутстаффингу мы приняли порядка тысячи человек, — возразил Дмитрий Павлов. — Я вам расскажу, как ведется прием на Новолипецкий металлургический завод, который мы посетили вместе с Андреем Бергом. Там перед началом следующего года с начальником каждого цеха согласовывают численность, и не нужно потом что-то доказывать. Установили цифру, и если люди ушли, начальник цеха пишет заявку по установленной форме в отдел кадров, и он принимает людей. Уже в следующем году мы планируем перевести основные цеха на эту систему. Это достаточно сложный процесс, нужно делать расчеты численности по каждому цеху.
— Компания теряет классных специалистов. Сколько людей переехало в тот же Новолипецк? Чем-то работников нужно удерживать!
Дмитрий Павлов на это ответил, что российские заводы привлекают людей вовсе не из-за зарплаты, есть другие причины:
— Уровень зарплат, особенно у рабочих, такой же, как у нас, не больше. Дело в другом. Сами города там покрасивее. Они в таком же состоянии, в каком был Темиртау в начале — середине 80-х: все побелено, покрашено, цветы везде. А на заводах там тоже тяжело, нет приема. У меня знакомые уехали и не могут устроиться, больше двух лет работают в подрядных организациях, а уезжали мастерами. Русскоязычные хотят, чтобы дети там учились. Но я считаю, это неправильно. Нужно жить там, где есть работа.

Кира Щербакова