Ситуация в «Факеле» не прояснилась

Дети жаловались, но их состояние было оценено как удовлетворительное
Напомним, согласно пресс-релизу АО «АМТ» от 1 августа 2015 года, с жалобами на ухудшение здоровья в медпункт лагеря обратились 30 детей. После в «Факел» были вызваны сотрудники УЗПП и врачи. Однако в нынешнем ответе от руководства лагеря есть следующие пояснения: «Медик лагеря не зафиксировала ухудшение состояние здоровья детей, обратившихся в период с 23.30 часов 29.08.2015 г. до 10.00 часов 30.08.2015 г. Врач-педиатр и врач-инфекционист, вызванные директором лагеря на место, также не зафиксировали ухудшение состояние здоровья детей. Состояние детей было оценено как относительно удовлетворительное». «Массового недомогания детей в данный период не отмечалось. Согласно регистрационному журналу отдыхающих детей ОЛ «Факел», первый случай обращения ребенка с жалобой на недомогание и рвоту зафиксирован в 23.30 29 августа 2015 года».
Если следовать этой информации, массовое обращение детей с практически идентичными жалобами все-таки были, но состояние всех тридцати в итоге было признано «относительно удовлетворительным». Но если ситуация того не требовала, и состояние детей не вызывало серьезных опасений у работников лагеря, для чего понадобилось вызывать специалистов медучреждений?
Другой вопрос: если дети чувствовали себя хорошо, почему начали обращаться с жалобами в медпункт? Тем более что это были дети из разных отрядов. И почему родители, прибывшие за своими детьми в лагерь, описывают ситуацию по–другому? Вот выдержки из заявления работницы ТОО «Курылысмет» Ирины Жеребятьевой: «Я поехала в лагерь, часов в девять уже была там. У ворот стояли родители, больше 10 человек. Со стороны лагеря подошла маленькая девочка, ее вырвало прямо у ворот. Я дозвонилась до вожатой отряда, в котором была моя дочь. Даша подошла, была обессилена, не смогла долго стоять, села прямо у ворот. Я попросила ее собрать вещи, но дочь этого сделать не смогла, ей помогла вожатая».
Правда, как следует из пояснений руководства лагеря, «Жеребятьева Дарья, отдыхающая 2-го отряда, ни к воспитателям, ни к медику лагеря с жалобами на недомогание 29-30.08.2015 года не обращалась. Воспитатель вел тщательное наблюдение за вверенными ему детьми, девочка вела себя как обычно, в кровати не лежала, признаков недомогания у нее замечено не было. В 9.30 мама забрала Жеребятьеву Д. домой под расписку, в больницу не обращалась ни в этот, ни в последующие дни». Но со слов мамы, девочку рвало всю ночь, и как в этом случае воспитатель вел «тщательное наблюдение за вверенными ему детьми», если ночью он попросту спал? А если не спал, как мог не увидеть, что состояние здоровья Даши ухудшилось?
В Департаменте по защите прав потребителей также делают акцент на том, что ни один ребенок не был госпитализирован, и ни один из родителей детей в департамент не обратился. Что касается Даши Жеребятьевой, со слов ее мамы, она позвонила в «скорую помощь». Диспетчер пояснила, что если бригада приедет по вызову, девочку могут забрать в инфекционную больницу. Поэтому от вызова скорой мама отказалась и попросила порекомендовать лекарства, которые помогут дочери.
Как уже говорилось в предыдущих материалах, в профком поступило еще одно заявление – от Виктории Новокрещеновой, которая, по ее словам, забрала сына из лагеря с такими же жалобами – на рвоту и боли в животе — еще 27 июля. Медпомощи в лагере, по словам Виктории, мальчику не оказали. Дома состояние ребенка ухудшилось, и его родные вызвали «скорую». Приехавший фельдшер также предложил отвезти ребенка в инфекционную больницу, но Виктория отказалась, написав расписку. Мальчику назначили препараты, а на следующий день пришел участковый врач, который продолжил лечение.
Это заявление не смутило руководство лагеря, как и жалоба Ирины Жеребятьевой. «26 июля, с 14.00 до 17.00, мама забирала мальчика домой (согласно расписке) и кормила его каким-то молочным продуктом. Мама сказала, что заберет ребенка на два дня, чтобы подлечить его, написала расписку и уехала. В тот же день я звонила маме, чтобы узнать о самочувствии ребенка. Мама сказала, что она вызвала врача на дом. 4 августа мама Артема приехала в лагерь за вещами ребенка и привезла справку из поликлиники, где был указан диагноз: «алиментарный гастрит»», — поясняет начальник лагеря Елена Ахметова.
Но и после этого пояснения (если верить г-же Ахметовой, а не маме мальчика) остаются вопросы. К примеру, почему во всех официальных ответах АО «АМТ», поступивших в редакцию, говорится о том, что дети начали жаловаться на ухудшение самочувствия 29 июля, если сын Виктории Новокрещеновой заболел 27-го числа, двумя днями раньше? Кроме того, в карточке, которую заполнил фельдшер «скорой помощи» после осмотра мальчика и беседы с его родными, говорится, что «со слов мамы, в лагере было много детей с такими же симптомами». То есть, дети жаловались на ухудшение самочувствия еще 27 июля? Или эта информация не точна?
Редакция не ставит задачей разрешить противоречия в изложении фактов различными сторонами, тем более что проверить их и прийти к абсолютно правильному выводу сложно. Но зачем двум родителям нужно было заявлять о том, что случилось, если для этого не было никакого существенного повода? К тому же, после случившегося в «Факеле» в цеховые комитеты обратились еще несколько работников комбината, призвавшие профсоюз разобраться с причинами произошедшего, но с официальными заявлениями – по примеру Ирины Жеребятьевой и Виктории Новокрещеновой — никто так и не обратился.

Родители могли обращаться к врачам за консультацией
«Магнитка плюс» обратилась за некоторыми разъяснениями в медучреждения города. В детской поликлинике №1 пообещали «поднять» карточку Артема Новокрещенова, чтобы выяснить, какой диагноз был поставлен ребенку. На сегодня эта информация пока не уточнена.
Сотрудники станции «скорой помощи» по просьбе газеты дали свои пояснения – о работе бригады в случаях, описанных выше. На вопросы ответили старший врач по лечебной работе Марина Ким и старший дежурный врач Венера Хан.
— Мама мальчика описала состояние ребенка: боли в животе, температура, тошнота, рвота. Этого было достаточно, чтобы вызвать «скорую помощь»?
— Да, этого достаточно, чтобы выехала «скорая», потому что данные симптомы являются не только симптомами отравлений и других нарушений в работе желудочно-кишечного тракта, но и хирургических заболеваний. Поэтому при таких симптомах в вызове «скорой» никогда не отказывают.
— Мама указала в заявлении, что приехавший фельдшер предложил отвезти ребенка в инфекционную больницу. По каким признакам фельдшер делает заключение, что ребенку это необходимо?
— При опросе, осмотре, то есть, сборе анамнеза настоящего заболевания, если медработник «скорой помощи» уверен и исключил хирургическую патологию, предложение о госпитализации зависит от общего состояния, количества рвоты, жидкого стула, температуры. Если эти симптомы есть, предлагается стационарное лечение.
— Почему родители могут отказываться от госпитализации ребенка в инфекционную больницу?
— Иногда родители недооценивают состояние своего ребенка, критически к нему не относятся. И второе – видимо, боятся перекрестной инфекции. Слово «инфекция» их пугает.
— Родители в этом случае должны написать расписку, как указала мама?
— Обязательно, это фиксируется в карте.
— Какой диагноз был поставлен фельдшером «скорой»? Что есть в карте мальчика? Какие записи сделал медработник «скорой»?
— Диагноз был поставлен: «алиментарная диспепсия». Записи: «Сегодняшние жалобы – рвота, повысилась температура, боли в животе. В анамнезе: на учете не состоит. Вчера была рвота 5-6 раз, это случилось в лагере. Со слов мамы, в лагере много детей были с такими же симптомами (дата – 27 июля). Заболевание связывают с приемом пищи. До приезда скорой врач ребенка не осматривал. При осмотре: температура — 38, состояние средней тяжести». Были назначены препараты, кроме того, передана информация участковому врачу.
— Участковый врач ставит свой диагноз?
— Да.
— Передается ли подобная информация в Управление по защите прав потребителей?
— Информация передается, если это три и более вызовов в одно и то же место, по одной причине. Если бы мы выезжали в лагерь, информация по определенной схеме оповещения пошла в управление здравоохранения и УЗПП. А так это был единичный вызов, поэтому информация не передавалась. Другой вопрос – если бы скорую вызвали непосредственно в лагерь. Например, не так давно было пищевое отравление в училище, родители учащихся вызывали «скорую» на дом, но все дети были из одного учебного заведения, поэтому информацию мы передали.
— Мама девочки, которая также забрала ребенка из лагеря, звонила в «скорую» и ей давали рекомендации по телефону. От выезда бригады «скорой» женщина отказалась — не хотела, чтобы ребенка забрали в «инфекционку». Прокомментируйте это, пожалуйста.
— Многие звонят в «скорую», чтобы проконсультироваться. Диспетчер, прежде чем дать рекомендации, выспрашивает, какие есть жалобы. И если ее что-то насторожит, особенно, если это маленький ребенок, или есть подозрение на хирургическое заболевание – то, что требует непосредственного осмотра ребенка, врач не будет давать рекомендации. Она оформит вызов. Мы не консультируем всех подряд, но можем дать рекомендации, если абсолютно уверены, что состояние человека, по поводу которого звонят, не угрожает его жизни. Но обязательно оговаривается — если звонящие не вызывают «скорую», они должны вызвать участкового врача.
— Такие звонки регистрируется?
— Нет. Но у нас ведется звукозапись, записывается каждый звонок. При необходимости все это можно прослушать.

Подготовила Наталья Прончатова